Метка: risale-i nur

Двадцать седьмое Сияние

Являясь защитительной речью в Эскишехирском суде, было издано в книге “Биография”.

* * *

Приложение к Двадцать шестому Сиянию

Оно стало “Двадцать первым Письмом”, и поскольку было добавлено к сборнику “Письма”, здесь не размещено.

* * *

ШЕСТНАДЦАТАЯ НАДЕЖДА. Однажды, во время старости, я вышел после года заключения из Эскишехирской тюрьмы. Меня сослали в город Кастамону. На два-три месяца сделали меня гостем в полицейском участке. Будет понятно, сколько мучений переносит в подобных местах такой человек, как я, живущий отшельником и томящийся от встречи даже с верными друзьями, и который не в силе выдержать смены стиля одежды. Так вот, когда я находился в том отчаянии, вдруг мне на помощь пришла благосклонность Всевышнего. И комиссар, и полицейские того участка стали для меня словно верными друзьями. Также как они ни разу не сказали мне о том, чтобы я надел на голову шляпу, так и, словно моя прислуга, выводили меня на прогулку по городу, когда бы я ни пожелал.

Затем я поселился в Кастамонское “Медресе Нура”, находящееся напротив того участка, начал там писать “Рисале-и Нур”. Такие его героические ученики, как Фейзи, Эмин, Хильми, Садык, Назиф и Салахаддин постоянно занимались в том медресе размножением и распространением этих книг. С ними мы в более блестящем виде проводили ценные научные беседы, чем я это делал со своими учениками в молодости.

Затем наши скрытые враги заронили сомнения насчёт нас среди некоторых чиновников и части самолюбивых мулл и шейхов. Стали причиной того, что в Денизлинской тюрьме – в том “Медресе Юсуфа” – с нами собрались ученики “Рисале-и Нур” из пяти-шести областей. Подробным разъяснением этой “Шестнадцатой Надежды” являются маленькие письма, отправленные мной из Кастамону и вошедшие в приложения, а также записки скрыто отправляемые мною в Денизлинской тюрьме моим находящимся там братьям, а также брошюра, посвящённая защите в суде, они блестяще показывают истину излагаемую в этой “Надежде”. Передавая им подробности, здесь сделаем лишь весьма короткое указание.

Важные и конфиденциальные сборники, особенно брошюры касающиеся Суфьяна и караматов “Рисале-и Нур”, я спрятал под дровами и углём, успокоившись на том, что они распространятся после моей смерти или же когда лица, стоящие во главе, прислушаются к истине и одумаются. Но вдруг сыщики с помощником прокурора нагрянули в моё жилище с обыском. Они вытащили из-под дров те секретные и важные брошюры. И арестовав меня, больного отправили в тюрьму города Испарта. Когда я был очень опечален и страшно огорчён от того вреда, случившегося с “Рисале-и Нур”, нам на помощь поспела благосклонность Всевышнего. Государственные лица, очень нуждающиеся в прочтении тех спрятанных и очень важных брошюр, начали с полными интересом и вниманием их читать, с чем высокие официальные круги превратились в некую школу “Рисале-и Нур”. Желая критиковать, стали одобрять. Даже в городе Денизли очень много официальных и неофициальных лиц прочитали, скрыто напечатанную без нашего ведома, брошюру “Великое Знамение”, укрепили благодаря ей свою веру. Чем свели на нет наши тюремные тяготы.

Затем нас заключили в Денизлинскую тюрьму. Меня в полной изоляции закрыли в зловонную, сырую и холодную камеру. И когда я сотрясался от мучений старости, болезни и переживаний за те страдания, которые получили из-за меня мои невинные друзья, находясь в сильной кручине и тоске из-за конфискации и остановки деятельности “Рисале-и Нур”, вдруг на помощь подоспела благосклонность Всевышнего. Сразу превратив ту большую тюрьму в некую школу “Нура” и подтвердив, что она является неким “Медресе пророка Юсуфа (мир ему)”, алмазными перьями учеников этого “Медресетуз-Зехра” в нём начали множиться книги “Рисале-и Нур”. Даже находясь в тех тяжёлых условиях, один из героев “Нура” за три-четыре месяца переписал более чем в двадцати экземплярах брошюры “Плоды Веры” и “Защита в суде”. Они начали своё победное шествие и в тюрьме, и на воле, с чем обратили наш ущерб от того несчастья в пользу, а тоску – в радость. И ещё раз показали смысл аята:

عَسٰٓى اَنْ تَكْرَهُوا شَيْئًا وَهُوَ خَيْرٌ لَكُمْ

“…Быть может, вам неприятно то, что является благом для вас…” (Коран, 2:216).

Затем, когда мы подверглись сильной критике, основанной на ошибочном и поверхностном протоколе первых экспертов, а также попали под мощную атаку министра просвещения, и против нас было распространено некое заявление, и даже, по некоторым сведениям, делались попытки некоторых из нас казнить, на помощь нам поспела милость Аллаха. Сначала, когда мы ждали суровой критики экспертов Анкары, их положительный рапорт, и даже в отношении тех пяти-десяти ошибок, найденных ими среди пяти сундуков книг, в суде мы доказали, что те пункты, которые они показали ошибочными и имеющими оплошности, наоборот, являются верными истинами, и в тех вопросах, которые они нашли неправильными и ошибочными, они сами допустили оплошность, и в пяти листах их рапорта мы показали пять-десять их ошибок. И когда в ответ на отправленные нами в семь инстанций брошюры “Плоды веры” и “Защита в суде”, а также на все книги “Рисале-и Нур”, отправленные министру юстиции, особенно на их конфиденциальные части и сильные пощёчины, мы ждали суровых распоряжений, их примирительное обращение, подобное очень мягкому и даже утешительному письму, отправленному нам премьер-министром, весьма твёрдо доказало, что истины “Рисале-и Нур” победили этих людей и по-наставнически понудили их прочитать себя, чем превратили те широкие круги в подобие некого медресе, спасли веру многих растерявшихся и впавших в сомнения и дали нам духовную радость и пользу в сто раз большие, чем наши томления.

Затем скрытые враги меня отравили. И герой-шахид “Рисале-и Нур” – покойный Хафиз Али – попал вместо меня в больницу и вместо меня отправился в мир Барзах, чем заставил нас в отчаянии заплакать. Перед этим несчастьем я в горах Кастамону, крича, много раз произнёс: “Братья мои, не давайте коню мясо, а льву траву”. То есть: “Не давайте каждому любую брошюру, дабы потом на нас не было нападок”. Хафиз Али (да смилуется над ним Аллах), находящийся от меня в семи днях пути (если идти пешком), словно услышал это по духовному телефону, в то же время мне написал: “Да, Учитель, карамат “Рисале-и Нур” в том, что он не даёт мясо коню, а траву льву. Наоборот, даёт коню траву, а льву – мясо, и тому храброму как лев мулле дал “Брошюру об искренности”. Через семь дней мы получили его письмо. Подсчитали, и оказалось, что в то же время, когда я кричал в горах, он писал в своём письме эти удивительные слова.

Итак, когда нас терзали смерть такого вот духовного героя “Рисале-и Нур”, а также старания скрытых лицемеров подвести нас своими интригами под наказания, и опасность принуждения меня официальным распоряжением лечь вследствие моего отравления в больницу, вдруг на помощь нам пришла благосклонность Всевышнего. С искренними мольбами моих благословенных братьев опасность яда прошла, и судя по серьёзным признакам, занятие того покойного шахида истинами “Рисале-и Нур” в могиле, и с помощью этих знаний ответ его допрашивающим ангелам; и под покровом сокрытости действенное служение истинам “Рисале-и Нур” вместо него и по его системе денизлинского героя Хасана Фейзи (да смилуется над ним Аллах) и его братьев; и поддержка нашего освобождения из-под стражи даже нашими врагами, по той причине, что посредством “Нура” вдруг исправились заключённые той тюрьмы; и подобно Асхабы Кяхф, превращение учениками “Рисале-и Нур” тех тоскливых камер в некие пещеры тех асхабов и аскетов прежних времён; и с полным воодушевлением старания по переписыванию и распространению “Рисале-и Нур” – всё это подтвердило, что на помощь нам пришла благосклонность Аллаха.

И у меня возникла следующая мысль: поскольку такие великие богословы, как Имам Азам, сидели в тюрьме, и такие велики борцы за веру, как Имам Ахмад ибн Ханбал ради одного лишь пункта Корана вынесли в тюрьме очень много мучений и, не жалуясь, перенося это с полным терпением, в тех вопросах не замолчали. И ещё очень много имамов и учёных, получив намного больше мучений, чем вы, с полным терпением благодарили Всевышнего и не сдавались. То, конечно, вашим долгом является тысячекратно благодарить Аллаха за то, что вы переносите весьма малые трудности, получая очень большой саваб и прибыль иного мира, как пострадавшие ради многочисленных истин Корана. Да, коротко изложим одно проявление Божественной благосклонности в человеческой несправедливости.

Я, в свои двадцать лет, много раз говорил: “Подобно отшельникам прежних времён, ушедшим в пещеры, я тоже в конце своей жизни уйду из общественной жизни людей, подавшись в пещеру какой-нибудь горы”. И во время Первой Мировой Войны, находясь в плену на северо-востоке, я решил, что “После этого проведу свою жизнь в пещерах. Вырвусь из политической и общественной жизни. Хватит уже вмешиваться туда”. И при этих моих словах проявились благосклонность Творца и справедливость предопределения. В намного более лучшем виде, чем моё решение и желание, из сострадания к моей старости, они обратили те воображаемые пещеры в тюрьмы и изоляцию, в одинокие кельи и одиночные камеры. Дали мне намного превосходящие горные пещеры тех отшельников и аскетов учебные заведения пророка Юсуфа и места изоляции, дабы время наше не прошло впустую. Дали и относящуюся к иному миру пользу тех пещер, и героическое служение истинам веры и Корана. И я даже вознамерился после оправдания моих товарищей совершить какой-либо проступок и остаться в тюрьме. Лишь такие одинокие люди, как Хусрев и Фейзи пусть останутся со мной, и чтобы не встречаться с людьми, не тратить время на никчёмные беседы и не проводить его в фальши и тщеславии я по какой-либо причине останусь в одиночной камере. Однако Божественное предопределение и наша доля пищи направили нас в другие места изоляции. По смыслу:

اَلْخَيْرُ فٖى مَا اخْتَارَهُ اللّٰهُ ۞ عَسٰٓى اَنْ تَكْرَهُوا شَيْئًا وَهُوَ خَيْرٌ لَكُمْ

“Благо по воле Аллаха”.

“…Быть может вам неприятно то, что является благом для вас…” (Коран, 2:216).

Жалея мою старость и для того, чтобы побудить нас ещё усерднее трудиться в служении вере, вне наших сил и воли нам была дана обязанность в этом третьем медресе Юсуфа (мир ему).

Да, в том, что Божественная благосклонность, жалея мою старость, обратила пещеры моей молодости, не имевшей сильных и скрытых врагов, в одиночные тюремные камеры, есть три мудрости и три важных пользы для служения “Рисале-и Нур”:

Первая мудрость и польза. В эти времена ученикам “Рисале-и Нур” безвредно можно собраться в медресе Юсуфа. И, встретившись, общаться на воле является затратным и сомнительным. Даже для того, чтобы повидаться со мной, некоторые тратили на дорогу сорок лир и, пообщавшись двадцать минут или вообще не встретившись, возвращались обратно. Я, для того чтобы видеть вблизи некоторых братьев, с радостью принимаю тюремные тяготы. Значит, для нас тюрьма – некое благо, некая милость.

Вторая милость и польза. В эти времена служение вере посредством “Рисале-и Нур” возможно через повсеместное объявление и привлечение внимания нуждающихся. Так вот, с нашим арестом к “Рисале-и Нур” привлекается внимание и это становится некой рекламой. Самые упрямые или же нуждающиеся находят его, спасают свою веру, ломается их упрямство, они спасаются от опасности и медресе “Нура” расширяется.

Третья мудрость и польза. Попавшие в тюрьму ученики “Рисале-и Нур” берут урок от состояний, нравов, искренности и самоотверженности друг друга, а вместе с этим они уже не ищут мирских выгод в служении “Нура”.

Да, поскольку в медресе Юсуфа они на многих примерах своими глазами видят, что на каждую трудность и огорчение приходится десять, а то и сто материальных и духовных польз, красивых результатов и обширных и искренних служений вере, то полностью преуспевают в искренности и уже не опускаются до мелкой и частной выгоды.

В этих тюрьмах и камерах для меня есть одна личная тонкость и некое печальное, но приятное положение. А именно:

Точно такое положение я видел в молодости на моей родине в старинных медресе. Потому что в восточных областях довольствие учеников тех старинных традиционных медресе частью поступало извне. А в некоторых медресе готовили внутри. И ещё во многих отношениях они были похожи на эти места изоляции. И я, с некой приятной грустью глядя на эти тюрьмы, мысленно ухожу в те старые и сладкие времена моей молодости, и забываю о своей старости.

* * *

ПЯТНАДЦАТАЯ НАДЕЖДА (Примечание). Однажды, когда я был в ссылке в городе Эмирдаг, находясь один, словно в одиночной камере, оттого что слежкой и угнетением, которые очень тяжелы для меня, мне доставили много страданий, я устал от жизни и пожалел, что вышел из тюрьмы. Сердцем и душой я захотел вернуться в Денизлинскую тюрьму и пожелал войти в могилу. Когда со словами: “Тюрьма и могила лучше, чем такая жизнь”, – я решил или сесть в тюрьму, или лечь в могилу, на помощь подоспела благосклонность Всевышнего: в руки учеников “Медресетуз Зехра”, чьи перья подобны множительной технике, дала новую множительную машину. Сразу из каждой части ценного собрания “Рисале-и Нур” было размножено по пятьсот экземпляров одного почерка. Начало их победоносного шествия пробудило во мне любовь к этой моей тоскливой жизни, побудило меня произнести: “Да пребудет бесконечная хвала Аллаху!”

Через некоторое время скрытые враги “Рисале-и Нур” не смогли перенести победы “Нура” и натравили на нас власть. И снова жизнь стала для меня отягощаться. Вдруг снова проявилась благосклонность Всевышнего. Больше других нуждающиеся в “Рисале-и Нур” чиновники, связанные с ним в силу своих обязанностей, с совершенным интересом и вниманием изучили конфискованные книги. Однако “Рисале-и Нур” сделал их сердца своими сторонниками. С их одобрением, вынесенным вместо критики, школа “Нура” весьма расширилась; наши тоскливые опасения исчезли.

Затем скрытые лицемерные враги привлекли внимание властей к моей личности, напомнили им о моей прошлой политической жизни. Пробудили подозрения и в кругах правосудия, и образования, и у полиции, и у министерства внутренних дел. Через политику и с подстрекательством анархистов, скрывающихся под маской коммунистов, эти подозрения увеличились. Нас стали притеснять, задерживать и конфисковывать попадающие к ним в руки книги. В деятельности учеников “Рисале-и Нур” наступил застой. С намерением опорочить мою личность, некоторые официальные чиновники приписывали мне невероятные вещи. Старались распространить обо мне весьма поразительную клевету. Однако никого не смогли заставить поверить в неё.

---

Примечание: Поскольку написание “Рисале-и Нур” закончилось три года назад, эта “Пятнадцатая надежда” была написана для того, чтобы в будущем один ученик “Нура” дополнил ею составление сборника “Брошюры для пожилых”.

После чего, из-за весьма пустяковой причины арестовав меня в самые холодные зимние дни, поместили одного в большую, очень холодную и два дня не отапливаемую камеру. Даже в своей маленькой комнатке я топил печку по несколько раз в день, и при этом в моём очаге постоянно горел огонь, и то, из-за своей болезни и слабости, я с трудом выдерживал. Теперь, когда я находился в этом положении, дрожа и от мороза, и от ужасной тоски, и от гнева, по милости Всевышнего моему сердцу открылась одна истина. Моей душе было напомнено:

Ты дал тюрьме имя “Медресе Юсуфа. И в городе Денизли, по сравнению с трудностями, в тысячу раз большая радость и духовная выгода, и такие вещи, как получение пользы от “Рисале-и Нур” находящимися там заключенными, и победа “Нура” в широком кругу, вместо жалоб, побудили вас к тысячекратным благодарностям. Каждый час вашего заключения и трудностей обратился в десять часов поклонения, те тленные часы стали вечными. Иншааллах, получение пользы от “Рисале-и Нур” бедолагами, сидящими в этом третьем “Медресе Юсуфа”, и обретение ими утешения, согрев эту твою холодную и тяжёлую тоску, обратят её в радость. И люди, на которых ты гневаешься, если они обманулись и притесняют тебя по незнанию, то гнева не заслуживают. Если же они причиняют тебе страдания и подвергают пыткам зная, из злобы и помогая заблуждению, то очень скоро они, будучи навечно казнёнными смертью, войдут в одиночную камеру могилы и понесут нескончаемое мучительное наказание. Ты же, за их несправедливость приобретаешь саваб, увековечиваешь тленные часы жизни, получаешь духовное наслаждение и искренность в исполнении обязанностей религии и знания”.

Я всем сердцем сказал “Хвала Аллаху!”. И из человечности пожалел тех угнетателей, со словами: “О Господи! Дай им исправление”, – помолился за них. Как я писал в своём обращении в Министерство внутренних дел, во время этих последних событий, в десяти отношениях произошедших незаконно, эти угнетатели, во имя закона творящие беззаконие, в действительности лишь сами являются виновными, а также они искали такие поводы, что рассмешили тех, кто слышал эту клевету, вызвали слёзы у правдолюбивых людей, и этой своей ложью показали обладателям совести, что найти возможность прицепиться к “Рисале-и Нур” и его ученикам по закону и по справедливости они не могут, а потому обращаются ко всяким глупостям.

Например, чиновники которые целый месяц шпионили за нами, не найдя никакого повода, написали такую бумагу: “Слуга Саида купил в магазине водку и принёс ему”. И здесь не найдя никого, кто взялся бы подписать это, притащили какого-то пьяного бродягу и угрожающе приказали ему: “Давай, подпиши это!” Но и он сказал им: “Да простит Аллах, кто может подписать такую поразительную ложь?” Чем вынудил их порвать эту бумагу.

Второй пример: Один человек, которого я не знал и до сих пор с ним не знаком, дал мне для прогулок своего коня. И поскольку я плохо себя чувствовал, то с намерением подышать свежим воздухом выезжал летом почти каждый день на один-два часа. Хозяину того коня и повозки, чтобы не нарушать своего принципа и не оставаться обязанным, я обещал дать книги на пятьдесят лир. Интересно, разве может быть в этом хоть какой-либо вред? Однако и губернатор, и судебные работники, и полиция пятьдесят раз спросили у нас “Чей это конь?”. Будто это какое-то политическое событие или происшествие, затрагивающее общественную безопасность! Даже для того, чтобы прекратить эти бессмысленные расспросы, два человека из благородного порыва сказали, что конь одного из них, а повозка другого. Их обоих арестовали вместе со мной. Подобно этим двум примерам, мы стали свидетелями ещё многих детских игр, которые заставили нас смеяться сквозь слёзы. Мы поняли, что те, кто трогают “Рисале-и Нур” и его учеников станут посмешищем!

Один тонкий пример этого таков: В ордере на мой арест причиной была указана вина “Подрыв общественной безопасности”. Я же, ещё до того как увидел эту бумагу прокурору сказал: “Прошлой ночью я злословил в твой адрес”. Допрашивающему меня от имени начальника безопасности полицейскому сказал: “Если я не послужил для всеобщей безопасности этой страны как тысяча прокуроров и тысяча начальников безопасности, то – повторил три раза – пусть покарает меня Аллах!”

После чего, я почувствовал сильное чувство обиды и злобы на тех, кто намеренно и враждебно подвергли меня столь непереносимым переселениям, заключениям, арестам и притеснениям именно в холодные дни, когда я больше всего нуждался в покое, в том, чтобы не мёрзнуть и не думать об этом мире. Тут мне на помощь поспело некое Божественное благоволение. Духовно сердцу моему было напомнено:

“В явной несправедливости, которую совершили над тобой люди, есть великая доля Божественного предопределения, являющегося истинной справедливостью. В этой тюрьме есть твоё пропитание, предопределённое тебе, оно привело тебя сюда. Этому нужно ответить довольством и покорностью. Также есть и большая доля Божественной мудрости и милости в том, чтобы принести обитателям этой тюрьмы свет и утешение, а также дать вам возможность приобрести воздаяния иного мира. В ответ на это нужно тысячекратно терпеливо благодарить Аллаха. А также в этом есть и доля недостатков твоего нафса, о которых ты не знаешь. В ответ на это ты должен каяться и просить прощения, говоря себе: “Ты это наказание заслужил”. И есть ещё доля твоих скрытых врагов, которые своими коварствами ввели в заблуждение некоторых наивных и мнительных чиновников и подтолкнули их к этой несправедливости. Против них мощные духовные пощёчины “Рисале-и Нур”, нанесённые этим лицемерам, полностью мстят за тебя. Этого им хватит. Самая последняя часть – официальные чиновники, ставшие непосредственными исполнителями. Несмотря на то, что они с намерением критики читают “Рисале-и Нур”, хотят они того или нет, несомненно в отношении веры получают пользу, то по правилу:

وَالْكَاظِمٖينَ الْغَيْظَ وَالْعَافٖينَ عَنِ النَّاسِ ради этого простить их будет высоким благородством.

И после этого, несущего истину напоминания, я с совершенной радостью и благодарением Всевышнего решил оставаться в этом новом “Медресе Юсуфа”, и даже совершить какое-либо не вредное нарушение, чтобы помочь моим противникам оставить меня здесь. И при том мне сейчас семьдесят пять лет, я ничем не связан и из семидесяти моих любимых друзей в этом мире осталось лишь пять, и мои обязанности (по распространению) света исполняет семьдесят тысяч экземпляров “Рисале-и Нур”, остающиеся неизменными и свободно распространившиеся по всюду. И вместо одного языка у меня есть тысячи языков моих братьев-наследников, служащих вере, так что для такого человека, как я, могила в сто раз лучше этой тюрьмы. А также и эта тюрьма стократно более полезна и спокойна, чем свобода за её стенами под гнётом бесправия. Потому что вместо того, чтобы на воле терпеть одному притеснения сотни заинтересованных чиновников, здесь, в тюрьме, я вместе с сотней заключенных вынужден переносить лишь, необходимые для порядка, лёгкие притеснения нескольких человек, подобных начальнику тюрьмы и начальнику охраны. Однако от многих друзей в тюрьме я получаю братское внимание и утешение. И Исламское сострадание, и человеческое естество в таком положении будят милосердие к старикам, обращает тюремные тяготы в милость, – с такими мыслями я стал доволен своим заключением.

Когда я пришёл на третий суд, из-за слабости, старости и нездоровья мне было трудно стоять на ногах и я сел возле входа в суд на табуретку. Вдруг пришёл какой-то судья, разозлился и вероломно сказал: “Почему он не ждёт стоя?” Я же, с позиции старости, рассердился на такое неуважение. Но вдруг увидел, что очень много мусульман собрались вокруг нас и не расходятся, глядя с полным сочувствием, дружелюбием и состраданием. Тотчас мне открылись две истины:

Первая. Наши скрытые враги, стремясь испортить народные симпатии ко мне, которых я не желаю, и посредством этого воспрепятствовать победам “Рисале-и Нур”, введя в заблуждение некоторых официальных лиц, с намерением опорочить меня в глазах народа толкают их на такие вероломные действия. Ты же в ответ на это, вместо вероломства одного человека, посмотри на эту сотню людей, являющихся по Божественной милости неким подарком за службу “Рисале-и Нур” вере! Они одобряя ваше служение, сострадательно сочувствуя, заинтересованно встречают вас и провожают. Даже на второй день, когда я в суде отвечал на вопросы прокурора, во дворе здания суда, перед окнами, в полной заинтересованности собралось около тысячи человек, которые выглядели так, словно своим состоянием и положением говорили: “Не притесняйте их!”. Полиция разогнать их не смогла. Сердцу моему было напомнено, что эти люди в нашем опасном веку желают и ищут своим естеством некого полного утешения, некого негасимого света, сильной веры и некой радостной вести, точно сообщающей о вечном счастье. И услышав что искомое ими есть в “Рисале-и Нур”, они из-за моего частичного служения вере, проявляют к моей незначительной личности внимание намного превышающее то, чего я заслуживаю.

Вторая истина. Было напомнено, что вместо вероломства ограниченного числа обманувшихся людей, мучающих нас по подозрению в подрыве общественной безопасности и оскорбляющих с намерением испортить народные симпатии к нам, есть одобрительные аплодисменты бесчисленных людей истины и будущих поколений.

Да, вопреки ужасным стараниям анархии, скрывающейся под маской коммунизма, пытающейся разрушить общественное спокойствие, “Рисале-и Нур” и его ученики, с силой истинной веры повсюду в этой стране останавливают и уничтожают эту страшную порчу, стараются обеспечить порядок и спокойствие в обществе так, что среди весьма многочисленных учеников “Рисале-и Нур”, находящихся в этой стране повсюду, за эти двадцать лет связанные с ними три-четыре суда и полиция десяти областей не нашли и не отметили ни одного случая, связанного с нарушением общественного спокойствия. И совестливая часть полицейских трёх областей признались: “Ученики “Рисале-и Нур” – некая духовная полиция. Они помогают нам охранять порядок. Посредством истинной веры в голову каждого человека, читающего “Рисале-и Нур”, они устанавливают запрет на правонарушение. Стараются обеспечить общественное спокойствие”.

Один из примеров этого – Денизлинская тюрьма. С вхождением туда “Рисале-и Нур” и написанных для тех заключённых “Плодов веры”, эти заключённые, числом более двухсот человек, в течение трёх-четырёх месяцев обрели такое чрезвычайно послушное, религиозно-благочестивое состояние, что некто, убивший трёх-четырёх человек, боялся убивать даже бельевых вшей. Все они начали становиться полностью милосердными, безвредными и полезными стране членами общества. И даже государственные чиновники с удивлением смотрели на это. И некоторые из молодых, ещё не получивших приговор, сказали: “Если ученики “Нура” останутся в тюрьме, то мы сами себя посадим и постараемся получить срок, чтобы поучиться у них и стать как они. Исправить себя их уроками”.

Итак, обвиняющие в нарушении общественного спокойствия учеников “Рисале-и Нур”, обладающих такими качествами; наверняка очень тяжело обманулись или были обмануты, или же зная или не зная, введя в заблуждение власть, пособничая тем самым распространению анархии, стараются задавить нас притеснениями. Мы же им говорим:

“Поскольку смерть убить невозможно и могилу закрыть нельзя, и в гостинице этого мира путники очень быстро и спешно, группа за группой входят под землю и исчезают, то конечно мы очень скоро расстанемся с вами. Вы, за вашу несправедливость, понесёте страшное наказание. По крайней мере взойдёте на виселицу вечной казни смерти, которая для угнетённых верующих людей является удостоверением об освобождении. Тленные наслаждения, которые вы в этом мире получаете с воображением о вечности, обратятся для вас в вечные и душераздирающие мучения.”

К сожалению наши скрытые лицемерные враги, вешают ярлык тариката на истины Ислама, которые были приобретены и сохранены кровью и мечами сотен миллионов героических участников сражений за веру (гази) и шахидов этого верующего народа, взошедших на степень святых. И выдав принципы тариката, являющегося лишь одним лучом этого солнца, за само солнце, обманывают некоторых невнимательных государственных чиновников и желают направить их против нас, называя учеников “Рисале-и Нур”, которые в действенном виде трудятся ради истин Корана и веры, последователями тариката и организаторами политических обществ. Мы же и им, и тем, кто их слушает, как говорили в справедливом суде города Денизли, говорим:

“Ради такой святой истины, ради которой пожертвовали своими головами сотни миллионов, пусть будут пожертвованы и наши головы! Даже если этот мир вы сделаете для нас огнём, всё равно головы, пожертвованные ради истин Корана, не сдадутся врагам религии и от своей священной обязанности не откажутся, Иншааллах!”

Итак, со святыми утешениями, которые в приключениях моей старости во время тягот и отчаяния пришли мне на помощь от веры и Корана, я самый тяжёлый год своей старости не променяю на десять самых счастливых лет моей молодости. Особенно с тем, что для кающегося и совершающего в тюрьме обязательный намаз, каждый час становится подобен десяти часам поклонения, и в болезни и угнетённости также, каждый тленный день, в отношении саваба, даёт заработать десять дней жизни вечной, для такого человека, как я, который у дверей могилы ждёт своей очереди, это является весьма сильным поводом для благодарности, что понял я из того духовного напоминания и, сказав: “Бесконечная хвала моему Господу!” – обрадовался своей старости, и стал доволен своим заключением. Потому что жизнь не стоит на месте, быстро проходит. Если пройдёт в наслаждениях и покое, то поскольку исчезновение наслаждения – мука, она и с сожалениями, и с неблагодарностью, и с беспечностью оставляя вместо себя некоторые грехи, быстро закончится. Если же пройдёт в неволе и трудностях, то поскольку исчезновение мучения является неким духовным наслаждением, и поскольку такая жизнь считается одним из видов поклонения, то в некотором отношении она остаётся вечной и с благими плодами помогает приобрести жизнь вечную. Становится искуплением за прошлые грехи и за ошибки, ставшие причиной заключения, очищает их. С этой точки зрения те из заключенных, кто исполняет обязательные предписания ислама, должны с терпением благодарить Всевышнего.

ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ НАДЕЖДА. Вывод, находящийся в начале светлого аята Хасбия, которым является “Четвёртый Луч”, говорит: Однажды, когда мирские люди изолировали меня от всего, я в пяти отношениях оказался на чужбине. С беспечностью, идущей от тоски, не глядя на сияния “Рисале-и Нур” несущие утешение и помощь, я посмотрел прямо на своё сердце, стал изучать свою душу. И увидел, что очень сильное желание вечности, мощная любовь к существованию, большая нужда в жизни, бесконечное бессилие и безграничная бедность повелевают во мне. Однако некий ужасный тлен гасит эту вечность. В том состоянии, я подобно одному пламенному поэту сказал:

“Желает сердце вечности, но тлена тела жаждет явь,

В неизлечимой я беде, ах! Лукман не ведал обо мне”.

В отчаянии я опустил голову. Вдруг ко мне на помощь пришёл аят:

حَسْبُنَا اللّٰهُ وَنِعْمَ الْوَكٖيلُ 

«…Достаточно нам Аллаха, Он – Прекрасный Доверенный!» (Коран 3:173).

И сказал: “Читай меня внимательно”. Я же стал читать его пятьсот раз в день. При этом не то, что теоретически, а явно передо мной раскрылись девять уровней Хасбия из его весьма ценных сияний.

Первый светлый уровень Хасбия. Имеющееся во мне желание вечности относится не к моей вечности, скорее оно является в моей сущности некой тенью одного проявления одного имени Всемогущего и Всесовершенного Творца, обладающего абсолютным совершенством, являющегося любимым Самим по Себе, без всяких причин, а потому заложенная в моей сути естественная любовь обращённая к бытию, совершенству и вечности Того Абсолютно Совершенного, перепутала по причине беспечности своё направление и привязалась к Его тени, стала желать вечности зеркала. Тут пришёл аят 30 и убрал завесу. Я увидел, почувствовал и поистине ощутил, что наслаждение и счастье моей вечности в таком же, и даже в более прекрасном виде есть в моём подтверждении, вере и осознании вечности Вечного Обладателя Совершенства и того, что Он является моим Творцом и Создателем. Доказательства этого изложены посредством очень тонких и глубоких двенадцати перечислений и сознаний веры в брошюре “Рисале-и Хасбия”, которая оставит в изумлении обладателей чувств.

Второй светлый уровень Хасбия. В то время когда вместе с бесконечной слабостью заложенной в моём естестве я пребывал в старости, на чужбине, в одиночестве и изоляции, и мирские люди набросились на меня со своими происками и шпионами, обращаясь к сердцу я сказал: “На одного единственного больного и бессильного человека со связанными руками нападают целые армии. Есть ли для меня какая-то точка опоры?” – с этими словами я обратился к аяту:

حَسْبُنَا اللّٰهُ وَنِعْمَ الْوَكٖيلُ 

«…Достаточно нам Аллаха, Он – Прекрасный Доверенный!» (Коран 3:173).

 В ответ на это аят мне сообщил:

С удостоверением связи своей веры ты связан с Таким абсолютно всемогущим Царём, Который каждой весной с совершенным порядком выдаёт оснащение войскам растений и животных, состоящим из четырёхсот тысяч разных народов, а вместе с этим всё пропитание великой армии животных во главе с человеком Он вручает не то, что в виде тех экстрактов мяса, сахара и других вкусов, которые в последнее время открыла цивилизация, а скорее делает это в стократно более совершенном виде, поместив в экстрактах Милости, называемых семенами и косточками все разновидности блюд каждого их вида, и при этом завернув в те экстракты описания предопределения относительно их созревания и распространения, помещает их для сохранности в крошечные сундучки. И создание тех сундучков на фабрике « » находящейся в повелении (Будь!) происходит настолько быстро, легко и массово, что Коран говорит: “Создатель повелевает и (то, что Он повелел) появляется”. Поскольку с документом связи веры ты смог найти такую точку опоры, то можешь опереться на некую бескрайнюю силу и могущество. И я, получив такой урок от этого аята, обрёл такую духовную силу, что чувствуя некое могущество веры способное противостоять не только моим нынешним врагам, а даже всему миру, со всей душой сказал:

حَسْبُنَا اللّٰهُ وَنِعْمَ الْوَكٖيلُ 

«…Достаточно нам Аллаха, Он – Прекрасный Доверенный!» (Коран 3:173).

Третий светлый уровень Хасбия. Когда под воздействием той чужбины, болезней и притеснений мои связи с этим миром оборвались, и вера внушила мне, что я являюсь кандидатом на вечное счастье в неком вечном мире и неизменной стране, я отказавшись от источающих тоску оханий, сказал излучающее радость “Ах!”. Однако думая о том, что осуществить этот предел мечтаний, эту цель духовных стремлений, этот итог естества можно только лишь и только с оказанием человеку бесконечной благосклонности и приданием ему бесконечной важности Всевышним Создателем; с бескрайним могуществом этого Абсолютно Всемогущего Творца, знающего и отмечающего все действия и бездействия всех Своих созданий, все их состояния и поступки на словах и на деле; и Который этот крохотный человеческий род делает Своим другом и собеседником, давая при этом ему некую степень, находящуюся выше всех других созданий. В этих двух положениях, то есть относительно деятельности такого могущества и истинной важности внешне незначительного человека, я пожелал некого объяснения, которое бы дало развитие моей вере и убеждённость моему сердцу. И я снова обратился к этому аяту. Он повелел: обрати внимание на

نَا “Нам” в слове حَسْبُنَا “Достаточно нам”. Послушай, кто вместе с тобой своим состоянием и речью говорит حَسْبُنَا “Достаточно нам”.

И я вдруг увидел, что бесчисленные птицы и являющиеся маленькими птичками мухи, бессчётные животные, бесконечные растения и деревья, все они, подобно мне, языком своего состояния упоминают смысл

حَسْبُنَا اللّٰهُ وَنِعْمَ الْوَكٖيلُ 

«…Достаточно нам Аллаха, Он – Прекрасный Доверенный!» (Коран 3:173).

 И до сознания каждого доносят, что у них есть Такой обеспечивающий соблюдение всех условий их жизни Доверенный, Который из похожих друг на друга и состоящих из одного материала яиц, из подобных друг другу капель, из одинаковых семян и напоминающих друг друга косточек прямо перед нашими глазами, особенно каждой весной, очень много и легко, в весьма широком пространстве и очень массово, безошибочно, безукоризненно, без путаницы, нарядно, взвешенно и гармонично, в отличном друг от друга виде создаёт сто тысяч разных видов птиц, сто тысяч видов различных животных, сто тысяч разновидностей трав и сто тысяч сортов деревьев, сотворяет их с неким великим и грандиозным могуществом, претворяя их одновременно, одинаковым образом и внутри друг друга, чем показывает нам Своё Единство и Единственность (Вахдат и Ахадият). И я понял, что даёт осознать, что в такой, показывающей бесчисленные чудеса, деятельности Всевышнего и созидательном управлении невозможно никакое вмешательство и сотоварищество. Желающие понять суть моей личности и сущность моей человечности, как и каждого мусульманина, и желающие стать как я, пусть посмотрят на значение “я”, то есть моего нафса, находящегося в обществе

نَا “Нам” слова حَسْبُنَا “Достаточно нам”. Что представляет из себя это, выглядящее маловажным, ничтожным и жалким, моё существование и существование каждого верующего? Что такое жизнь, что такое человечность, что такое Ислам, что такое истинная вера, что такое познание Аллаха? Какой должна быть любовь? Пусть поймут это, извлекут урок!

Четвёртый светлый уровень Хасбия. Однажды, когда сильно тревожащие меня такие трудности как старость, болезнь и поражение, совпав с моментом моей беспечности, вселили мне мучительное опасение, что моё существовании, к которому я сильно привязан и влюблён, и даже существование всех созданий уходит в небытие. Тогда я снова обратился к этому аяту Хасбия. Он сказал: “Внимательно приглядись к моему смыслу и посмотри через призму веры!”

Я же посмотрел и взглядом веры увидел, что это незначительное моё существование, как и существование каждого уверовавшего, является зеркалом некого бескрайнего бытия; и с безграничным развитием, способствует обретению бесконечных существ; и неким мудрым словом, дающим вечные и разнообразные уровни существования, которые более ценны, чем оно само; и с точки зрения связи со Всевышним, жизнь в течение одного мига является такой же ценной, как некое вечное бытие, что я понял несомненно. Потому что, благодаря осознанию веры, понимая, что это моё существование является произведением, творением и проявлением Необходимо Сущего (Творца), спасшись от диких сомнений и бесконечных разлук и от мучений, тех нескончаемых разлук и расставаний, я обрёл столько братских связей и отношений, сколько есть имён и деяний Всевышнего, касающихся всего сущего и особенно живых созданий, а также понял, что для всех любимых мною существ в некой временной разлуке содержится постоянная, вечная встреча. Итак, с верой и с имеющимися в ней связями, моё существование, как и существование каждого верующего, обретает свет бескрайних существований, в которых отсутствуют разлуки. Если само это существование и уйдёт, но поскольку они остались после него, оно останется довольным, словно осталось само.

Вывод. Смерть – не разлука, а встреча, смена места пребывания, прорастание вечных плодов.

Пятый светлый уровень Хасбия. Однажды снова жизнь моя сотряслась под ударами весьма тяжёлых обстоятельств и обратила мой взор к моему существованию и жизни. Я увидел, что быстро проходящая жизнь моя приблизилась к иному миру и начала угасать под натиском событий. Между тем, изложенные в брошюре по поводу Имени Аллаха Хай (Живой) важные обязанности жизни, её великие достоинства и ценная польза достойны не такого скорого угасания, а скорее долгого существования, – с сожалением подумал я. И снова обратился к являющемуся моим учителем аяту:

حَسْبُنَا اللّٰهُ وَنِعْمَ الْوَكٖيلُ 

«…Достаточно нам Аллаха, Он – Прекрасный Доверенный!» (Коран 3:173).

Он сказал: “Посмотри на жизнь с точки зрения давшего тебе её – Живого, Вечносущего Аллаха!”

Я же посмотрел и увидел, что если одна часть моей жизни обращена ко мне, то к Живому Вечносущему Создателю их обращено сто. И если один её результат принадлежит мне, то моему Творцу принадлежит тысяча. В таком случае, в кругу довольства Аллаха достаточно прожить один миг, долгого времени не нужно. Эта истина разъясняется в четырёх темах. Те, кто не являются мёртвыми или желают стать живыми, пусть поищут суть жизни, её истину и настоящие права в этих четырёх темах, найдут их и оживут!

Вывод этого таков: Жизнь обретает вечность и приносит вечные плоды когда она обращена к Живому, Вечносущему Творцу, и когда вера становится жизнью жизни и её душой. И тогда жизнь возвышается так, что обретает проявление бесконечности, и не важно, коротка она или длинна.

Шестой светлый уровень Хасбия. Среди проявления признаков конца света сообщающих о разрушении мира, являющемся временем всеобщей разлуки, во время наступления моей старости, напоминающей мне о моем личном расставании (с миром), и когда в конце моей жизни с необыкновенной чувствительностью получили развитие такие чувства моей натуры, как любовь к красоте и прелести и увлечённость совершенством, я с необыкновенными сознанием и печалью увидел, что являющиеся постоянными разрушителями гибель и тлен, непрерывно разлучающие, смерть и небытие в неком ужасном виде терзают этот прекрасный мир и этих прелестных созданий, разрывая их на части и портя их красоту. И когда имеющаяся в моём естестве ошибочная любовь страшно взволновалась и воспротивилась такому положению, для того чтобы найти какое-либо средство утешения, я снова обратился к этому аяту Хасбия. Он сказал: “Читай меня и внимательно вглядись в мой смысл!”

Я же, войдя в обсерваторию аята: اَللّٰهُ نُورُ السَّمٰوَاتِ وَالْاَرْضِ … اِلٰى اٰخِرِ “Аллах – Свет небес и земли…” (Коран, 24:35)  содержащуюся в суре “Свет”, с помощью телескопа веры взглянул на самые дальние уровни этого аята Хасбия, и с помощью некого микроскопа верующего сознания рассмотрел его самые тонкие секреты. И увидел:

Подобно тому, как зеркала, стёкла и прозрачные предметы, даже пузырьки воздуха показывают скрытую и разнообразную красоту сияния солнца, а также разновидные прелести семи цветов этого сияния, называемых спектром солнечного света; и своим обновлением, подвижностью, разными-преразными качествами и преломляющими свойствами обновляют эту красоту и эти прелести; и своим преломлением света красиво проявляют скрытые красоты солнца, его сияния и семи его цветов… Точно также и для того, чтобы отразить святую красоту Прекрасного Обладателя Могущества, являющегося Солнцем Извечности и Вечности, а также негаснущую прелесть Его бесконечно красивых Прекраснейших Имён, и чтобы обновлять их проявления, эти красивые творения, эти сладкие создания, эти миловидные существа ничуть не задерживаясь появляются и уходят. В “Рисале-и Нур” подробно изложены очень многие мощные доказательства того, что видимые в них самих красоты и прелести им не принадлежат, а скорее являются указаниями, признаками, сияниями и проявлениями некой бесконечной святой Красоты, желающей показать Себя, и некой постоянно проявляющейся и желающей быть увиденной единственной и пречистой Прелести. В “Четвёртом Луче” вкратце, в очень толковом виде упомянуты три из тех доказательств. Всякий обладатель здравого вкуса, видящий эту брошюру остаётся в изумлении. И кроме того, что получает пользу сам, находит необходимым постараться, чтобы могли воспользоваться и другие. Особенно во втором доказательстве излагается пять пунктов. Тот, чей разум не загнил, а сердце не испортилось, в любом случае с одобрением и изумлением скажет: “Машааллах, Фатабаракаллах!” – возвысит своё существование выглядящее бедным и ничтожным, осознает и подтвердит, что оно является необыкновенным чудом.

ТРИНАДЦАТАЯ НАДЕЖДА (Примечание). В этой “Надежде” я коснусь одного важного эпизода из историй моей жизни, потому в любом случае она получится в некотором роде длинной, прошу вас не утомляться и не обижаться.

Во время Первой Мировой войны, после спасения из русского плен205служение религии в Дар-уль Хикмате на два-три года задержало меня в Стамбуле. Затем, по наставлению Мудрого Корана, благодаря стараниям Гавса Азама и с пробуждением старости я почувствовал усталость от городской жизни Стамбула и отвращение от помпезной общественной жизни. Называемое ностальгией, чувство тоски по родине направило меня в родные края. Со словами: “Раз уж я умру, то пусть это случится на родине”, – я отправился в город Ван.

Прежде всего, я пошёл навестить моё медресе в Ване, называемое Хорхор. Но там увидел, что подобно другим домам, его тоже сожгли армяне во время русской оккупации. Знаменитая Ванская крепость, как гора сложена из монолитных камней. Моё медресе находилось прямо под ней и соприкасалось с ней. Перед моими глазами проплыли воспоминания о моих настоящих друзьях, братьях и любимых учениках, которых я оставил семь-восемь лет назад, и с которыми меня связывало это медресе. Одна часть этих моих преданных братьев стали настоящими шахидами, другая часть, умерев вследствие той беды, стали духовными шахидами.

Я не смог сдержать себя от слёз, и поднялся на верхушку крепости, на высоте двух минаретов над медресе и сел там. В воображении я вернулся на семь-восемь лет назад. Поскольку воображение моё было развито, оно весьма основательно поводило меня по тому времени. Вокруг не было никого, кто мог бы отвлечь меня от того воображения и вырвать меня из тех времён. Потому что я был один. Когда я открыл глаза, то увидел, что за семь-восемь лет произошли такие изменения, словно прошёл целый век. Я увидел, что город вокруг моего медресе и внутренняя часть крепости полностью были сожжены и разрушены. Я смотрел таким печальным взором, словно по сравнению с тем, что я видел раньше, будто я увидел эту картину придя в этот мир через двести лет. Многие люди, жившие раньше в тех домах, были моими друзьями и близкими. Большая их часть, да смилуется над ними Аллах, погибли, став беженцами, затерялись на чужбине. И за исключением армянского квартала, я увидел, что все мусульманские дома Вана были разрушены. Сердце моё щемило до самых глубин. Я был опечален настолько, что если бы у меня были тысяча глаз, они бы заплакали все разом. Я думал, что вернулся с чужбины на родину, что спасся от разлуки. Но, к величайшему сожалению, самую страшную чужбину я увидел у себя на родине. Сотни моих учеников и друзей, подобных Абдуррахману, о котором было упомянуто в “Двенадцатой надежде”, с которыми я весьма связан душой, лежали в могилах, а их дома были разорены.

---

Примечание: Некое изящное совпадение состоит в том, что событие с медресе о котором повествуется в Тринадцатой надежде, произошло тринадцать лет назад.

С давних пор у меня в памяти оставалось одно выражение одного человека, смысл которого до конца понять я не мог. Но понял его полностью, находясь перед той печальной картиной. Выражение такое:

لَوْلَا مُفَارَقَةُ الْاَحْبَابِ مَا وَجَدَتْ لَهَا الْمَنَايَا اِلٰى اَرْوَاحِنَا سُبُلًا

То есть: “Если бы не было разлуки с друзьями, то смерть не могла бы найти путь, чтобы прийти и забрать наши души”. Значит более всего убивает человека разлука с друзьями и близкими. Да, ничто меня так не жгло и не заставляло плакать, как то положение. Если бы не помощь Корана и веры, то та скорбь, та грусть и печаль воздействовали бы на меня так, что моя душа покинула бы тело.

Издревле в своих стихах поэты плакали от разрушения с течением времени мест, где они встречались с друзьями. Я своими глазами увидел самую душераздирающую картину этого. С печалью человека, который пришёл спустя двести лет в места, где он встречался с друзьями, которых очень любил, мои сердце и душа рыдали, помогая в этом глазам. В то время эти находящиеся перед моими глазами места, обратившиеся в руины, ещё долго продолжали оживать в моём воображении в том виде, в каком они были около двадцати лет назад, весьма цветущими и пышными, радостными и весёлыми, в самый сладкий период моей жизни, проведённый в преподавании уроков моим дорогим ученикам; те прекрасные времена поочередно возникали передо мной, словно на киноэкране, затем, умирая, уходили.

В ту пору я очень удивлялся состоянию мирских людей, “Как только они себя обманывают?”, ведь то положение явно показало, что этот мир полностью бренен, а люди являются в нём гостями. Я своими глазами увидел, насколько точными являются слова людей истины, говорящих: “Этот мир жестокий, хитрый и тленный, не обманывайтесь им!”. И я также увидел сам, что человек, как он связан со своим телом и домом, также связан и со своим посёлком, страной и даже со всем миром. Потому что когда я, в отношении своего тела, от печали старости плакал двумя глазами, то из-за своего медресе, не только от его старости, но даже от его смерти, желал плакать десятью глазами. А также от того, что погибла половина моей прекрасной родины, я нуждался в том, чтобы плакать сотней глаз.

В хадисе передаётся, что каждое утро один ангел объявляет:

لِدُوا لِلْمَوْتِ وَابْنُوا لِلْخَرَابِ 

То есть говорит: “Вы рождаясь приходите в этот мир для того, чтобы умереть, и строите дома для того, чтобы они разрушились”. Так вот, эту истину я не то, что услышал, но даже увидел.

Да, как в то время моё состояние заставило меня плакать, так и сейчас, уже десять лет моё воображение возвращаясь к тому состоянию, снова плачет. Да, разрушение жилищ той старой крепости, жившей тысячи лет, и обветшание города под ней за восемь лет на целые восемь веков, и смерть находящегося у подножия крепости моего медресе, когда-то полного жизни и друзей, показывали смерть всех медресе во всём Османском государстве, и огромный монолитный камень Ванскай крепости стал для них неким надгробьем, указывающим на духовную величину их останков. Словно все мои покойные ученики, бывшие вместе со мной, плачут лежа в своих могилах. И даже будто разрушенные стены этого города и их рассыпанные камни тоже вместе со мной рыдают. И их тоже я увидел будто плачущими.

Я тогда понял, что не смогу вынести этой чужбины на моей родине. “Или я тоже должен уйти в могилу, где они, или же мне нужно податься в какую-нибудь пещеру в горах и там дожидаться своей смерти”, – подумал я и сказал: “Раз в этом мире есть такие невыносимые, нестерпимые и непереносимые жгучие разлуки, то конечно, смерть предпочтительнее жизни. Вытерпеть эти её тяжёлые горести невозможно”.

В то время я прошёлся взглядом по так называемым “шести сторонам” и увидел их мрачными. Беспечность, родившаяся от того сильного огорчения, показала мне мир в неком пугающем, пустом и заброшенном виде, готовом обрушиться мне на голову. И когда моя душа искала некую точку опоры против бесчисленных бед, принявших облик врагов; и будучи в поисках некого источника помощи, способного удовлетворить бесконечные желания души, протянувшиеся до самой вечности; и когда я ждал утешения против той скорби и печали, идущих от тех бесчисленных разлук и расставаний, смертей и разрушений, вдруг проявилась истина аята Корана-Чудо-Излагающего:

سَبَّحَ لِلّٰهِ مَا فِى السَّمٰوَاتِ وَالْاَرْضِ وَهُوَ الْعَزٖيزُ الْحَكٖيمُ ۞ لَهُ مُلْكُ السَّمٰوَاتِ وَ الْاَرْضِ يُحْيٖى وَ يُمٖيتُ وَ هُوَ عَلٰى كُلِّ شَىْءٍ قَدٖيرٌ

“Хвалит Аллаха то, что в небесах, и то, что на земле. Он – Великий, Мудрый! * Ему принадлежит власть над небесами и землёй; Он живит и мертвит: ведь Он мощен над всякой вещью” (Коран, 57:1-2).

Она спасла меня от того печального, разлучающего, страшного и горького воображения, открыла мои глаза. Я увидел, что фрукты на плодовых деревьях словно смотрят на меня и улыбаются: “На нас тоже обрати внимание, не стой, глядя лишь на руины”, – говорили они. Истина этого благородного аята напомнила мне о следующем:

“Отчего тебя так сильно огорчает то, что это искусственное письмо обретшее облик города и написанное на странице Ванской равнины людьми, являющимися там гостями, было стёрто неким страшным бедственным потоком, называемым русской оккупацией? Ты посмотри на Истинного Хозяина, на Извечного Художника, являющегося Владельцем и Создателем всякой вещи, ведь на этой странице Вана снова продолжают писаться в совершенном великолепии Его письма, оставаясь такими же, какими ты видел их раньше. Твои причитания о том, что “Эти места пусты, разрушены и заброшены” исходят от беспечности в отношении Истинного Хозяина, оттого что ты ошибся, не посчитал людей гостями, а возомнил их хозяевами”.

Однако вследствие той ошибки и того жгучего состояния открылись врата некой истины. И нафс подготовился к её полному принятию. Да, подобно тому, как железо помещается в огонь, дабы оно смягчилось и чтобы можно было придать ему полезный вид. Также и то скорбное состояние с тем ужасным положением стали неким огнём, который смягчил мой нафс. Коран-Чудо-Излагающий, посредством истины вышеупомянутого аята, полностью показал ему свет изобилия истин веры и понудил принять их.

Да, слава Аллаху, истина этого аята со светом веры, как мы твёрдо доказали в брошюрах подобных “Двадцатому Письму”, дала душе и сердцу каждого, такую имеющую развитие в зависимости от его силы веры точку опоры, которая от веры в Аллаха даёт силу способную противостоять стократно более пугающим и вредоносным бедам, чем то ужасное положение. А также она напомнила, что: “Повелению Истинного Хозяина, являющегося твоим Создателем, подчинено всё сущее. Поводья всякой вещи находятся в Его Руке. Твоей связи с Ним достаточно”.

После того как я оперевшись на Этого моего Создателя, познал Его, все вещи имевшие облик врагов, оставили свою враждебность. Грустные положения заставлявшие меня плакать, теперь стали радовать. И как мы на твёрдых доказательствах доказали во многих брошюрах, свет идущий от веры в Вечную жизнь, дал против тех бесконечных желаний такой источник обращения за помощью, которого мне хватило не только на желание короткой, мирской дружбы и связей, но которого было достаточно даже на мои бесконечно длинные желания в вечной вечности, в вечном мире, в вечном счастье. Потому что Некто Милостивый и Милосердный, одним проявлением Своей милости, для того чтобы на один, два часа порадовать гостей Земной поверхности, которая является одним помещением Его временной гостиницы коей является этот мир, накрывает скатерть каждой весны Своими неисчислимыми искусными и сладкими дарами, и устраивает для тех гостей некий завтрак, после которого в постоянных жилищах, в бесконечном времени, наполнив восемь неизменных уровней Рая бесконечными разновидностями Своих даров, подготавливает их для Своих рабов, и тот, кто посредством веры опирается на Его милость и знает о своей связи с Ним, конечно обретает такой источник обращения за помощью, самая низшая степень которого, дав поддержку бесконечным вечным стремлениям, продлевает их.

И благодаря истине аята, свет идущий от сияния веры проявился в таком блистательном виде, что будто полуденным светом осветил те мрачные шесть сторон. Потому что состояния плача вслед за теми учениками и друзьями города и медресе, он осветил следующим смыслом:

“Мир, в который ушли твои близкие не является мрачным. Они лишь сменили своё место; и ты снова увидишься с ними”. Чем полностью иссушил мои слёзы. И сообщил мне о том, что в этом мире я найду тех, кто займёт их место и будет похож на них.

Да, слава Аллаху, как умершее Ванское медресе ожило через медресе Испарты, так и те мои друзья, по смыслу ожили в более многочисленных и ценных моих друзьях и учениках. Что дало понять, что мир не является пустым и заброшенным, что я ошибочно посчитал его имеющим вид некого разрушенного государства, скорее, по требованию мудрости его Истинного Хозяина в нём сменяются искусственные человеческие картины, обновляется Его письмо. Подобно тому, как вместо сорванной с дерева части плодов на нём вырастают другие, так и эти гибель и разлуки в человеческом роде – это некое обновление, некое освежение. С точки зрения веры, это некое обновление, которое несёт не какую-то мучительную грусть, рождённую отсутствием близких, а скорее даёт некую насладительную печаль, исходящую от расставания для встречи в другом, более прекрасном месте.

И осветило, выглядящих мрачными в том ужасном состоянии, существ вселенной. Я же тогда пожелал возблагодарить Всевышнего за то состояние. У меня родились такие слова на арабском, которые полностью описали ту истину. Итак, я сказал:

اَلْحَمْدُ لِلّٰهِ عَلٰى نُورِ الْاٖيمَانِ الْمُصَوِّرِ مَا يُتَوَهَّمُ اَجَانِبَ اَعْدَاءً اَمْوَاتًا مُوَحِّشٖينَ اَيْتَامًا بَاكٖينَ ؛ اَوِدَّاءَ اِخْوَانًا اَحْيَاءً مُونِسٖينَ مُرَخَّصٖينَ مَسْرُورٖينَ ذَاكِرٖينَ مُسَبِّحٖينَ

То есть: С беспечностью, возникшей под воздействием того сильного состояния, ту возомнившуюся моему беспечному нафсу пугающую картину, когда одна часть сущего во вселенной показалась мне врагами и чужаками (Примечание), другая – ужасными мертвецами, третья же – плачущими от одиночества сиротами, со светом веры я воочию увидел так, что те чужаки, кажущиеся врагами оказались друзьями и братьями. Те же ужасные мертвецы обратились частью в живых и общительных, частью – в освобождённых от обязанностей. А те причитания плачущих сирот стали журчанием поминания и прославления Аллаха. И поскольку я увидел это со светом веры, то возношу бесконечную хвалу Всевышнему Создателю, давшему мне эту веру, являющуюся источником тех бесконечных благ. И с той точки зрения, что в моём личном мире являющемся таким же большим как весь этот мир, у меня есть некое право, чтобы посредством воображения и намерения использовать всех существ в прославлении и восхвалении Всевышнего, то вместе с языком состояния всех и каждого из тех созданий мы говорим:

اَلْحَمْدُ لِلّٰهِ عَلٰى نُورِ الْاٖيمَانِ

“Хвала Аллаху за свет веры”

И из-за того полного беспечности ужасного состояния, опустившиеся в ничто наслаждения жизни и полностью отстранившиеся от меня и увядшие стремления, и оказавшиеся сдавленными в самом узком кругу, а скорее даже уничтоженные удовольствия и блага касающиеся моей личности, вдруг – как мы это весьма твёрдо доказали в других брошюрах – истина этого аята посредством света веры, настолько расширила тот узкий круг сердца, что он охватил всю вселенную, и вместо благ засохших в саду Хорхора, чьи наслаждения исчезли, она обратила весь этот мир и мир вечности в отдельные скатерти благ и столы милости. И не только десять таких чувств как зрение, слух и сердце, а каждое из ста чувств человека она показала в виде некой весьма длинной руки, которая в соответствии со степенью каждого уверовавшего протянулась к тем двум скатертям Милостивого и отовсюду собирает Его дары. И для того чтобы изложить эту высокую истину, и чтобы возблагодарить за то бескрайнее благо, я тогда сказал:

اَلْحَمْدُ لِلّٰهِ عَلٰى نُورِ الْاٖيمَانِ الْمُصَوِّرِ لِلدَّارَيْنِ مَمْلُوؤَتَيْنِ مِنَ النِّعْمَةِ وَ الرَّحْمَةِ لِكُلِّ مُؤْمِنٍ حَقًّا يَسْتَفٖيدُ مِنْهُمَا بِحَوَاسِّهِ الْكَثٖيرَةِ الْمُنْكَشِفَةِ بِاِذْنِ خَالِقِهٖ

То есть: “Если бы я смог, то размером обоих миров со всеми своими клетками тела благодарил бы Всевышнего Создателя, Который дал мне благо веры, которое благодаря своему свету показывает этот и иной мир полностью наполненным благами и милостью, а также обеспечивает пользование этими двумя великими скатертями благодаря рук всех чувств истинно верующих, которые развились благодаря Исламу и свету веры”.

---

Примечание: То есть такие вещи, как землетрясения, ураганы, наводнения, эпидемии и пожары.

Поскольку вера в этом мире оказывает такое великое воздействие, то конечно, в краях вечности она принесёт такие плоды и такой свет, что разумом этого мира их охватить и описать невозможно.

Итак о старики, которые подобно мне из-за своей старости испытывают горечь разлуки со своими друзьями! Насколько бы ни был самый старый из вас внешне старше меня, предполагаю, что по смыслу, я ещё старее, чем он. Потому что по той причине, что у меня излишне много чувства огорчения от сострадания к себе подобным, то кроме своих мучений, по секрету того сострадания, я испытываю ещё и мучения тысяч своих братьев, и поэтому я такой старый, словно прожил сотни лет. И сколько бы вы не перенесли горя разлуки, этой беды вам не выпало столько, сколько мне. Потому что у меня нет сына, чтобы я думал только о нём. Из-за излишка во мне этого естественного сострадания и сопереживания, я испытываю жалость и муки от страданий тысяч мусульманских детей и даже от мучений невинных животных. И у меня нет своего дома, чтобы посвящать свои мысли только ему. Скорее, с точки зрения исламского патриотизма я связан со всем этим государством, и даже со всем исламским миром. И я страдаю от мучений всех моих единоверцев в этих двух моих больших домах, и печалюсь от их разлук и расставаний!

Так вот, мне полностью хватило света веры на мою горесть и все переживания, исходящие от старости и бед разлуки; этот свет дал мне некую небьющуюся и неразрывную надежду, некий немеркнущий свет и нескончаемое утешение. Конечно, и вам тоже вполне достаточно веры против всех мраков, беспечностей, огорчений и страданий идущих от старости. По сути самой мрачной, самой тёмной и безутешной старостью, самой мучительной и страшной разлукой является старость и разлука заблудших и распутных людей. Для того чтобы испробовать удовольствие веры, дающее надежду, свет и утешение, и чтобы почувствовать их воздействие нужно принять некое осознанное состояние поклонения (Всевышнему), достойное старости и соответствующее нормам Ислама. Иначе же не с тем, чтобы пытаться быть похожим на молодых и стараться забыть о своей старости опустив голову в их пьяную беспечность. Задумайтесь над хадисом:

خَيْرُ شَبَابِكُمْ مَنْ تَشَبَّهَ بِكُهُولِكُمْ وَشَرُّ كُهُولِكُمْ مَنْ تَشَبَّهَ بِشَبَابِكُمْ

То есть: “Самый лучший из ваших молодых тот, кто в своей серьёзности и отстранении от распутства походит на старика. И самый худший из ваших стариков тот, кто в распутстве и погружении в беспечность похож на молодого”.

О мои состарившиеся братья и сёстры! В одном благородном хадисе говориться: “Когда шестидесяти-семидесятилетний верующий старик поднимает руки к Божественной Обители и о чём-либо просит, милость Всевышнего стыдится вернуть его руки пустыми”. Поскольку милость Аллаха проявляет к вам такое уважение, то и вы почтите Его милость и уважение своим поклонением.

ДВЕНАДЦАТАЯ НАДЕЖДА. Однажды, когда в селе Барла Испартской области я под видом ссылки находился в неком мучительном плену, одинокий и отрезанный в одной деревушке от всех связей и общения, а также будучи вдалеке от родины, больным и старым, в неком растерянном состоянии, Всевышний, от Своей совершенной милости даровал мне некий свет утешения, касающийся тем и тайн Мудрого Корана. С ним я постарался забыть о том моём горьком, мучительном и грустном положении. Я смог забыть о своей родине, о друзьях и близких. Однако, что мне поделать, одного из них забыть я не мог. И это был ныне покойный Абдуррахман, – и мой племянник, и мой духовный сын, и мой самый преданный ученик, и мой самый отважный товарищ. Шесть-семь лет назад мы с ним расстались. Ни он не знал, где я находился, чтобы прийти на помощь и утешить меня, ни я не знал его состояния, чтобы переписываться с ним и поделиться своими бедами. Сейчас, когда я постарел, мне нужен один такой самоотверженный и преданный человек.

Затем вдруг кто-то принёс мне письмо. Я открыл его и увидел, что оно полностью передаёт суть Абдуррахмана. Часть этого письма была помещена среди разделов “Двадцать Седьмого Письма” в неком виде, показывающем три явных карамата. То письмо вызвало во мне сильные слёзы, и вызывает до сих пор. Покойный Абдуррахман в том письме очень серьёзно и искренне говорил, что ему опротивели мирские удовольствия, и что его самой главной целью является приехать ко мне и служить мне в старости так же, как я смотрел за ним, когда он был маленьким. А также своим умелым пером помогать мне в распространении смыслов Корана, что является моей истинной обязанностью в этом мире. И даже в своём письме он писал: “Отправь мне двадцать-тридцать брошюр, каждую из них я перепишу в двадцати-тридцати экземплярах”.

Это письмо дало мне в отношении этого мира весьма сильную надежду. Со словами: “Я нашёл такого отважного ученика, обладающего гениальной сообразительностью, который будет привязано служить мне лучше, чем родные дети” – я забыл о той мучительной неволе, о том одиночестве, о той чужбине и старости.

До написания этого письма ему в руки попал один экземпляр, изданного мною “Десятого Слова” о вере в вечную жизнь. Эта брошюра стала для него словно неким лекарством, которое исцелило все его духовные раны, полученные им в течение шести-семи лет. И он с сильным, сияющим светом веры, будто ожидает смерти, написал мне то письмо. Через пару месяцев, когда я представлял себе, что посредством Абдуррахмана снова счастливо буду жить в этом мире – к моему великому сожалению! – мною было получено известие о его смерти. Это известие меня настолько потрясло, что вот уже пять лет я нахожусь под его воздействием. Тогда эти мучительные неволя, одиночество, чужбина, старость и болезнь, в которых я находился, принесли десятикратно большие, чем они сами, страдания разлуки, печаль и грусть. Раньше я говорил, что со смертью моей покойной матери умерла половина моего личного мира. Также со смертью Абдуррахмана я увидел, что и оставшаяся вторая половина моего мира тоже умерла. Все мои связи с этим миром полностью оборвались. Ведь если бы он остался в этом мире, то мог бы стать некой сильной основой моей относящейся к Иному миру обязанности в этом мире, и после меня стал бы неким благим наследником, полностью занявшим моё место, а также в этом мире мог бы быть неким самым преданным товарищем и поводом для утешения, и был бы самым сообразительным моим учеником и собеседником, и самым надёжным владельцем и хранителем “Рисале-и Нур”.

Да, в отношении человечности для людей подобных мне, такие потери очень жгучи, мучительны. Хотя внешне я и старался терпеть, но в душе моей происходила страшная буря. Если бы утешения, приходящие от света Корана, время от времени её не успокаивали, выстоять мне было бы невозможно. В то время я в одиночестве уходил бродить по горам и ущельям Барлы. Сидя в пустынных местах в горькой печали, передо мной, словно в кино проплывали картины счастливой жизни, в старые времена проведённой с такими преданными учениками, как Абдуррахман, и при этом легкоранимость, возникшая из-за старости и удалённости от родины, разрушала мою стойкость. Но вдруг получил развитие смысл такого святого аята, как:

كُلُّ شَىْءٍ هَالِكٌ اِلَّا وَجْهَهُ لَهُ الْحُكْمُ وَاِلَيْهِ تُرْجَعُونَ 

“…Всякая вещь гибнет, кроме Его Лика. У Него решение, и к Нему вы будете возвращены!” (Коран, 28:88).

И он понудил меня произнести:

يَا بَاقٖى اَنْتَ الْبَاقٖى۞ يَا بَاقٖى اَنْتَ الْبَاقٖى

«О Вечный, Ты вечен! О Вечный, Ты вечен!»

с чем дал мне истинное утешение.

Да, в том пустынном ущелье, в том печальном состоянии, со смыслом этого святого аята, как указано в брошюре “Путь сунны”, я увидел себя у изголовья трёх больших покойников:

Первый – в виде надгробного камня над могилой пятидесяти пяти умерших Саидов, похороненных в моей пятидесятипятилетней жизни.

Второй покойник – это начиная от времён Адама (мир ему), все мои единородцы и все люди умершие и похороненные в могиле прошлого, и себя я увидел в виде маленького живого существа, которое, словно муравей, ползёт по поверхности этого века, являющегося неким могильным камнем в изголовье того огромного покойника.

Третий покойник же – это с происходящими каждый год на лике мира смертями неких странствующих миров, подобных людям; и то, что этот большой мир по смыслу этого аята тоже умрёт, воплотилось перед моим воображением.

Итак, полностью рассеивая то ужасное состояние исходящее из печали рождённой смертью Абдуррахмана, давая истинное утешение и негасимый свет, со своим указательным смыслом ко мне на помощь подоспел этот благородный аят:

فَاِنْ تَوَلَّوْا فَقُلْ حَسْبِىَ اللّٰهُ لَٓا اِلٰهَ اِلَّا هُوَ عَلَيْهِ تَوَكَّلْتُ وَهُوَ رَبُّ الْعَرْشِ الْعَظٖيمِ

“А если они отвернутся, то скажи: “Достаточно мне Аллаха! Нет божества, кроме Него; на Него я положился, ведь Он – Господь великого трона!” (Коран, 9:129).

Да, этот аят сообщил: поскольку Всевышний есть, Он заменяет всё. Поскольку Он вечный, то конечно, Его достаточно. Одно-единственное проявление Его благосклонности занимает место всего мира. И одно проявление Его света даёт духовную жизнь тем трём вышеупомянутым огромным покойникам; показывает, что они не являются мертвецами, а скорее, что они закончили свои обязанности и перешли в иные миры. Поскольку объяснение этой тайны имеется в “Третьем Сиянии”, то удовлетворяясь этим, здесь лишь скажу, что фраза:

يَا بَاقٖى اَنْتَ الْبَاقٖى۞ يَا بَاقٖى اَنْتَ الْبَاقٖى

«О Вечный, Ты вечен! О Вечный, Ты вечен!»

показывающая смысл аята:

كُلُّ شَىْءٍ هَالِكٌ اِلَّا وَجْهَهُ… اِلٰى اٰخِرِ

“…Всякая вещь гибнет, кроме Его Лика…” (Коран, 28:88).

спасла меня от очень мучительного и печального состояния следующим образом:

Сказав первый раз: يَا بَاقٖى اَنْتَ الْبَاقٖى  «О Вечный, Ты вечен!» началось некое подобное хирургической операции лечение духовных ран, появившихся от исчезновения мира и находящихся в нём бесчисленных друзей и близких, подобных Абдуррахману, с которыми я был взаимосвязан, и от обрыва моих с ними связей.

Вторая фраза: يَا بَاقٖى اَنْتَ الْبَاقٖى  «О Вечный, Ты вечен!» стала для всех тех бесчисленных духовных ран и мазью, и лекарством. То есть: “Ты Вечный. Уходящие пусть уходят, Тебя достаточно. Поскольку Ты вечен, то вместо всего исчезнувшего достаточно лишь одного проявления Твоей милости. Поскольку Ты есть, то для человека, который посредством веры в Твоё существование знает о связи с Тобой, и посредством секрета Ислама действует в соответствии с той связью, есть всё. Исчезновение и тлен, смерть и небытие – лишь некая завеса, некий процесс обновления, подобный прогулке по разным местам”, – и с этими мыслями то жгучее, разлучающее, печальное, мучительное, мрачное и ужасное духовное состояние полностью сменилось на радостное, весёлое, насладительное, светлое, милое и приятное настроение. Мой язык и сердце, а скорее и все частицы моего тела, языком своего состояния произнесли “Альхамдулиллях” – “Вся слава Аллаху!”

Итак, одна тысячная доля того проявления милости такова: я вернулся из того ущелья скорби и того печального состояния в Барлу. И увидел, что один молодой человек по имени Мустафа из селения Кулеонлу пришёл ко мне, чтобы задать несколько вопросов касающихся ильмихаля, омовения и намаза. Хотя тогда я не принимал гостей, но от его искренности и словно моё сердце в виде некого предчувствия увидело у него в душе его будущую ценную службу “Рисале-и Нур” (Примечание-1), я не отправил его назад и принял (Примечание-2). Затем выяснилось, что вместо Абдуррахмана, который будучи после меня благим потомком мог бы полностью исполнить обязанности моего истинного наследника в служении “Рисале-и Нур”, Всевышний отправил мне в качестве примера Мустафу (словно говоря), что: “Я взял у тебя одного Абдуррахмана, но взамен дам тебе тридцать Абдуррахманов, подобных увиденному тобой Мустафе, которые в той религиозной обязанности будут тебе и учениками, и племянниками, и духовными сыновьями, и братьями, и преданными друзьями”.

---

Примечание-1: Младший брат этого Мустафы, прозванный Маленьким Али, своим красивым ровным почерком переписал более семидесяти брошюр “Рисале-и Нур”, чем на деле стал настоящим Абдуррахманом и воспитал ещё многих таких же, как Абдуррахман.

Примечание-2: Поистине, время показало, что он достоин не только принятия, а даже торжественной встречи (Примечание).

Примечание: Одно происшествие, подтверждающее слова моего Учителя о том, что первый ученик “Рисале-и Нур” – Мустафа – достоин встречи:

За день до дня Арафата мой Учитель собирался на прогулку. Когда он отправил меня за лошадью, я сказал ему: “Ты не спускайся я закрою дверь изнутри и выйду через дровяной склад”. Учитель сказал: “Нет. Выходи через дверь”, – и спустился вниз. После того, как я вышел, он запер дверь изнутри на засов. Я ушёл, а он поднялся наверх и прилёг. Через некоторое время пришёл Кулеонлу Мустафа вместе с Хаджи Османом. Учитель никого не принимал и не собирался принимать. Особенно двух человек сразу он в то время вообще не принимал к себе, отправлял их назад. Однако когда пришёл описываемый в этой теме наш брат Кулеонлу Мустафа вместе с Хаджи Османом, дверь будто бы сказала ему языком своего состояния: “Твой учитель тебя не примет, но я тебе откроюсь”, – эти двери, закрытые изнутри, открылись для Мустафы сами по себе. Значит, как будущее подтвердило слова Учителя о том, что “Мустафа достоин встречи”, так и двери тоже засвидетельствовали это.

Хусрев

Да, слова Хусрева верны, подтверждаю. Дверь вместо меня и приняла и встретила этого благословенного Мустафу.

Саид Нурси

Да, слава Аллаху, Он дал мне тридцать Абдуррахманов. В то время я сказал: “О моё плачущее сердце! Поскольку ты увидело этот образец и с ним были исцелены самые серьёзные твои духовные раны, ты должен быть убеждён, что и другие огорчающие тебя раны тоже будут исцелены”.

Итак. О, подобно мне потерявшие в старости своих весьма любимых детей или родственников, и вместе с тяжёлым грузом старости взваленным на спину, нагружающие свою голову нелёгкой ношей горя, исходящего от разлуки, мои состарившиеся братья и сёстры! Поскольку такой благородный аят исправил моё состояние, которое как вы поняли было намного тяжелее вашего, дал мне исцеление, то конечно, в святой аптеке Мудрого Корана найдутся лекарства для любого недуга. Если обратившись к нему с верой, вы с поклонением употребите те лекарства, то тяжёлые грузы старости и горя на ваших спинах и головах весьма полегчают.

То, что эта тема получилась длинной, произошло по причине желания вызвать больше молитв о милости для покойного Абдуррахмана, пусть это вас не утомит. И целью показа вам моей самой ужасной раны, которая может ещё больше увеличить ваши мучения, которая весьма огорчительна, пугающа и отвратительна, является то, чтобы показать вам, насколько чудесным лекарством и блистательным светом являются средства Мудрого Корана.

ОДИННАДЦАТАЯ НАДЕЖДА. После моего возвращения из плена, мы с моим покойным племянником Абдуррахманом жили в Стамбуле, в одном особняке на холме Чамлыджа. Эта наша жизнь в мирском отношении могла считаться для таких как мы, самой счастливой жизнью. Потому что я спасся из плена. Работая в “Дар-уль Хикмете”, в распространении знаний я имел соответствующий моим научным принципам успех на самом высоком уровне. Уважение и почёт оказываемые мне, намного превышали то, чего я заслуживал. Жил я в Чамлыджа – самом прекрасном районе Стамбула. И всё у меня было прекрасно. Рядом со мной находился такой весьма сообразительный и преданный ученик, слуга, писарь и мой некий духовный сын, как мой покойный племянник Абдуррахман. Считая себя самым счастливым человеком в мире, как-то раз я взглянул в зеркало и увидел в своих волосах и бороде седину.

Тот час духовное пробуждение, произошедшее со мной в Костромской мечети, началось снова. Как некое его проявление, я занялся исследованием состояний и причин, с которыми был связан сердцем и которые считал основами мирского счастья. Какую бы из них я не изучил, увидел, что она гнилая, не стоит связи с ней и обманчива. В то время в моём товарище, которого я считал самым преданным, я увидел некую безнадёжную неверность и некое невообразимое вероломство. Я ужаснулся от мирской жизни. В сердце я сказал: “Неужели я так сильно обманулся? Вижу, что на моё, с точки зрения истины удручающее состояние, очень многие люди смотрят с завистью. Неужели все эти люди сошли с ума? Или может это я сейчас сошёл с ума, что вижу этих влюблённых в мир людей сумасшедшими?”

Во всяком случае я, с точки зрения того мощного пробуждения, принесённого старостью, в первую очередь увидел тленность тех бренных вещей, с которыми я был связан. Также я взглянул на себя и увидел, что являюсь бесконечно бессильным. Тогда душа моя, желающая вечности и одержимая тленными вещами, возомнив их вечными, со всей силой сказала: “Поскольку телом я тленен, какая польза мне может быть от этих тленных вещей? Раз уж я бессилен, то чего я могу ожидать от этих бессильных? Для того чтобы избавиться от моих бед мне нужен Некто Неизменно Вечный, Один Извечно Всемогущий!” – говоря так, я начал поиск.

В то время, прежде всего обратившись к знаниям, которые я изучал с давних пор, я начал искать некое утешение, некую надежду. К сожалению, до той поры философские знания заполняли мой кругозор наряду со знаниями исламскими, и эту философию я весьма ошибочно считал основой совершенствования и просвещения. Однако те философские вопросы очень сильно запятнали мою душу и стали препятствием в моем духовном развитии. Вдруг, по милости и щедрости Всевышнего, мне на помощь подоспела святая мудрость Благородного Корана. Как было изложено во многих темах, она смыла грязь тех философских вопросов, навела чистоту.

Например духовный мрак, исходящий от научной мудрости, утопил мою душу во вселенной. В какую сторону я бы ни посмотрел в поисках света, в тех вопросах его найти я не смог, не мог перевести дыхание. И только Единобожие, урок которого даёт фраза Мудрого Корана

لَا اِلٰهَ اِلَّا هُوَ “Нет бога, кроме Него” как некий весьма яркий свет, полностью рассеяло тот мрак, я вздохнул с облегчением. Однако нафс и сатана опираясь на уроки полученные от заблудших и философов, атаковали разум и сердце. Диспуты с самим собой, происходившие во время этих атак, слава Аллаху, завершились победой сердца. Эти диспуты частично написаны во многих брошюрах. Удовлетворяясь ими, для того чтобы показать лишь одну тысячную долю победы сердца, я изложу здесь только один аргумент из тысячи. Дабы навести чистоту в душах некоторых стариков, у которых в молодости, под видом иностранной философии или наук цивилизации частично заблуждением, а частично пустыми вопросами были запятнаны души, заражены сердца и избалованы нафсы; дабы в отношении Единобожия они спаслись от зла нафса и сатаны. Итак:

Как доверенный философских наук, мой нафс сказал: “В этом мире имеется вмешательство природы вещей в бытие сущего. Всякая вещь обращена к какой-либо причине. Плоды ждут от деревьев, растения – от земли. Что значит ждать от Аллаха даже самую мелкую и незначительную вещь, просить только у Него?

Тогда секрет Единобожия, посредством света Корана, получил развитие в нижеследующем виде. Тому философствующему нафсу сердце ответило: Самая мелкая и незначительная вещь, как и нечто самое большое, исходит прямо и непосредственно от могущества Создателя этой вселенной и из Его сокровищницы. Иначе быть не может. Причины же – лишь некая завеса. Потому что считающиеся самыми ничтожными и маленькими создания, в отношении искусности и естества, порой бывают больше, чем нечто самое большое. Муха если и не обгонит по искусности сотворения курицу, то и не отстанет от неё. В таком случае нет разницы, большая это вещь, или маленькая. Или все они будут розданы материальным причинам, или все одновременно будут приданы Одному-Единственному (Создателю). Когда первая вероятность невозможна, вторая – необходима, обязательна. Потому что, если придать их Одному-Единственному, то есть одному Извечно Всемогущему; поскольку Его знание, существование которого твёрдо подтверждает гармония и мудрость всех существ, охватывает всё сущее; и поскольку в этом Его знании определено количество всего, что есть во вселенной; и поскольку явно видно, что постоянно, из ничего, с бесконечной лёгкостью обретают существование бесконечно искусные творения; и поскольку Этот Всемогуще-Знающий обладает безграничным могуществом, чтобы подобно зажиганию спички, посредством повеления “Будь!” – и оно сбывается” смочь создать любую, какую бы то ни было вещь, что с бесчисленными мощными аргументами мы изложили во многих брошюрах, особенно в “Двадцатом Письме” и в конце “Двадцать третьего Сияния”… То, конечно, наблюдаемые воочию необыкновенные лёгкость и простота исходят от всеохватности Его знания и величия Его могущества.

Например, если на некую книгу, написанную специальными, невидимыми глазу чернилами, будет нанесён проявляющий те надписи состав, та великая книга вдруг покажет всем зрителям своё существование и даёт возможность её прочитать. Точно также и во всеобъемлющем знании Того Извечно Всемогущего, для каждой вещи назначается особо присущий ей образ и некая определённая мера. Тот Абсолютно Могущественный, Своим повелением “Будь!” – и оно сбывается”  с тем безграничным могуществом и всепронизывающей волей, словно нанесённый на те надписи состав, весьма легко и просто наносит на суть того знания Свою мощь, являющуюся одним из проявлений Его могущества, даёт той вещи внешнее существование, показывает её взорам и даёт прочитать узоры Своей мудрости.

Если всё сущее одновременно не придать Тому Извечно Всемогущему и Знающему Всякую Вещь, тогда тело такой самой маленькой вещи, как муха, нужно будет в особоприсущей ей мере собирать из большинства составляющих элементов этого мира, а вместе с тем такое возможно при условии, что частицы, функционирующие в маленьком тельце той мухи, будут знать секрет её природы и совершенство её сотворённости во всех деталях. Потому что природные и материальные причины явно и по общему подтверждению обладателей разума не могут создавать из ничего. Тогда в любом случае, если они что-то создают, то конечно, путём собирания. Поскольку они должны собирать, то ведь любое живое существо включает в себя образцы большинства элементов и составляющих мира. Словно то существо – некий экстракт, некое семечко вселенной. В таком случае, конечно, семечко – со всего дерева, а живое существо – со всей земной поверхности – нужно собирать, просеивая через самое тонкое сито и взвешивая самыми точными весами. И поскольку природные причины неразумны и безжизненны. У них нет какого-то знания, чтобы составить какой-либо план, список, модель или программу в соответствии с которыми сплавить и слить частицы в некую нематериальную форму, дабы они не рассыпались и не нарушили порядка. Между тем, поскольку образы и виды каждой вещи могут быть бесконечно разнообразны, то становится очевидно, насколько является далёким от вероятного, возможного и разумного, чтобы частицы элементов, которые в одной мере и форме текут подобно сели, среди бесчисленных и бессчётных форм и мер удерживались бы не рассеиваясь, упорядоченно, в виде некой массы друг над другом без всяких мер и шаблонов. И живым существам давалось бы некое гармоничное тело. Конечно тот чьё сердце не ослепло, видит это. Да, основываясь на этой истине, по смыслу такого великого аята (Примечание), как:

اِنَّ الَّذٖينَ تَدْعُونَ مِنْ دُونِ اللّٰهِ لَنْ يَخْلُقُوا ذُبَابًا وَلَوِ اجْتَمَعُوا لَهُ

“…Поистине, те, кого вы призываете помимо Аллаха, никогда не создадут и мухи, хотя бы и собрались вместе для этого…” (Коран, 22:73).

если соберутся вместе все материальные причины, и даже если они будут обладать волей, они не смогут точно собрать тело одной-единственной мухи с его органами. Если и соберут, то не смогут удержать определённой меры того тела. Если даже удержат, то не смогут заставить точно функционировать постоянно обновляемые его частицы, постоянно входящие и трудящиеся в нём. В таком случае, явно, что причины не могут быть хозяевами этим вещам. Значит, их Истинный Хозяин – другой.

---

Примечание: То есть если соберутся все кого призывают и кому поклоняются помимо Аллаха, то они не создадут и одной мухи.

Да, у них есть Такой Истинный Хозяин, что по смыслу аята:

مَا خَلْقُكُمْ وَلَا بَعْثُكُمْ اِلَّا كَنَفْسٍ وَاحِدَةٍ

“Ваше сотворение и воскрешение такое же, как и единой души…” (Коран, 31:28).

всех живых существ на лике Земли Он воскрешает также легко, как одну муху. Одну весну Он создаёт также просто, как один цветок. Потому что Он не нуждается в том, чтобы собирать. Поскольку Он является Обладателем повеления “Будь!” – и оно сбывается”  и каждой весной, за исключением основной материи бесчисленных весенних существ, Он создаёт из ничего их бессчётные качества, состояния и облики; и поскольку в Его знании назначены планы, модели, списки и программы всякой вещи; и поскольку все частицы движутся в кругу Его знания и могущества, то Он, подобно зажиганию спички, с бесконечной лёгкостью создаёт всякую вещь. И никакая вещь не сбивается в своём движении даже на размер частицы. Подобно тому, как планеты являются Его послушным войском, так и частицы тоже становятся некой Его дисциплинированной армией. Поскольку они движутся, опираясь на Его Извечное Могущество и функционируют по правилам Его Извечного Знания, то эти произведения обретают существование в соответствии с тем Могуществом. Иначе принимая во внимание лишь их внешне незначительную суть их значение не уменьшится. С силой связи с тем Могуществом одна муха повергает Намруда. Муравей разрушает дворец Фараона. Подобное пылинке маленькое сосновое семечко поднимает на своих плечах груз громадного соснового дерева. Как мы уже доказывали эту истину во многих темах, подобно тому, как один солдат, будучи связанным посредством своего военного билета с правителем, удостаивается совершения дел, в сотни тысяч раз превышающих его собственные силы, например, берёт в плен какого-либо царя, также и всякая вещь, будучи связанной с тем Извечным Могуществом, может удостоиться чудесного искусства, являющегося в сотни тысяч раз более высоким, чем природные причины.

Вывод. Бесконечные искусность и лёгкость в существовании всякой вещи показывают, что они являются произведениями Одного Извечно Всемогущего, обладающего неким всеобъемлющим знанием. Иначе, не то что обрести существование среди ста тысяч нелепостей, скорее выйдя за пределы вероятного, их появление на свет будет невозможным, и ни одна вещь не обретёт существования, скорее сам приход её в существование станет невозможным. Итак, после этих весьма тонких очень мощных, очень глубоких и явных доказательств, мой нафс, являющийся временным учеником сатаны и доверенным заблудших и философов, замолчал. И слава Аллаху, полностью уверовал. А также сказал:

Да, мне нужен такой Создатель и Творец, Который будет знать самые незначительные желания моего сердца и мои самые тихие мольбы; и как доставляет Он самые скрытые нужды моей души, так и для того, чтобы дать мне вечное счастье, сменит этот огромный мир на мир вечный, и убрав этот мир, установит на его месте мир вечности; и Который, как создаёт муху, создаёт также и небеса; и Который обладает могуществом способным установить на лике небес Солнце, как некий глаз, и в тоже время разместить атом в зрачке моего глаза. Иначе же тот, кто не в силах создать мухи, не может и вмешаться в желание моего сердца, не может услышать мольбы моей души. Тот, кто не создал небес, не может дать мне вечного счастья. В таком случае мой Создатель Тот, Кто и исправляет желания моего сердца, и подобно тому, как в течение часа заполнив небо облаками очищает его, сменит этот мир на вечный и создав Рай, откроет мне его врата и пригласит войти.

Итак, о мои состарившиеся братья, которые подобно моему нафсу в результате невезения потратили часть своей жизни на не имеющие света философские и иностранные науки! Поймите, насколько сильным, насколько истинным, неким образом непоколебимым, неуязвимым и неизменным является святое положение веры, идущее от постоянно повторяемого языком Корана священного повеления ‌

لَا اِلٰهَ اِلَّا هُوَ “Нет бога, кроме Него”. Как рассеивает оно все духовные мраки и исцеляет духовные раны!

То, что это длинное размышление включено в пояснения о надеждах моей старости, произошло словно не по моей воле. Я не хотел этого и избегал, боясь утомить вас. Однако можно сказать, что я был принуждён написать. Ну, как бы то ни было, возвращаюсь к основной теме.

От седины в моих волосах и бороде и в результате неверности одного верного человека я почувствовал отвращение от наслаждений помпезной и внешне сладкой и красивой мирской жизни Стамбула. Мой нафс, вместо любимых им удовольствий искал удовольствий духовных. В этой старости, выглядящей на взгляд беспечных людей холодной, тяжёлой и неприятной, он желал найти некое утешение, некий свет. Да вознесётся хвала и бесконечная благодарность Аллаху, вместо всех тех неистинных, безвкусных и безрезультатных мирских наслаждений, я нашёл настоящие, постоянные и сладкие наслаждения веры в словах ‌

لَا اِلٰهَ اِلَّا هُوَ “Нет бога, кроме Него” и в свете Единобожия. И подобно этому, старость, выглядящую на взгляд беспечных холодной и неприятной, с тем светом Единобожия я увидел очень лёгкой, тёплой и светлой.

О состарившиеся братья и сёстры! Поскольку у вас есть вера, и поскольку есть освещающие веру намаз и молитва, вы можете смотреть на старость взглядом некой вечной молодости. Потому что посредством этой старости вы можете заработать эту вечную молодость. Действительно же холодная, неприятная, мерзкая, мрачная и мучительная старость – это старость людей заблудших, а скорее и их молодость тоже. Они должны над этим плакать, и они должны сожалеть и горевать. Вы же, о уважаемые верующие старики! Со словами: “Хвала Аллаху в любом состоянии!” – должны радостно благодарить Всевышнего.

ДЕСЯТАЯ НАДЕЖДА. Однажды после возвращения из плена, в Стамбуле, беспечность вновь на один-два года одержала надо мною верх. В то время, когда политический воздух отвлёк мой взгляд от меня самого и рассеял его по горизонтам, в один из дней я сидел на возвышенности, обращённой к ложбине Стамбульского кладбища Айюб Султан. Взирая на окрестности Стамбула, я вдруг увидел, что мой личный мир умирает. Ко мне пришло некое воображаемое состояние, словно в каком-то отношении моя душа покидает этот мир. Я сказал: “Интересно, может быть надписи на могильных камнях этого кладбища так повлияли на меня?” – и опустил свой взгляд. Посмотрел уже не в даль, а на это кладбище. Моему сердцу было напомнено: “На этом, находящемся вокруг тебя кладбище, лежит сто Стамбулов. Потому что Стамбул сто раз опустошался сюда. Тебе не избежать и не спастись от постановления Одного Всемогуще-Мудрого, переводящего сюда всё население Стамбула, ты тоже уйдёшь”.

Уйдя с кладбища, с теми страшными мыслями я вошёл в маленькую комнату при мечети Султан Айюб, как заходил туда уже много раз. Находясь там, у меня возникла мысль: “Я в трёх отношениях являюсь гостем. Как я гость в этой комнате, также я гость и в Стамбуле, и в этом мире. Гость же должен думать о своей дороге. Как выйду я из этой комнатки, также в один из дней я выйду и из Стамбула, а в другой день – из этого мира”.

И вот, в том состоянии на моё сердце и голову обрушились очень грустные, разлучающие и мучительные печаль и скорбь. Потому что я теряю не одного-двух приятелей, а расстаюсь с тысячами любимых Стамбульских друзей и расстаюсь также с самим очень любимым мною Стамбулом. Как разлучаюсь я с сотнями тысяч моих друзей в этом мире, также разлучаюсь и с самим этим прекрасным миром, который очень люблю и которым настолько охвачен. С этими мыслями я снова вернулся на ту кладбищенскую возвышенность. Поскольку иногда для назидания я ходил в кино, то в ту минуту люди, живущие в Стамбуле, как это бывает в кино, когда тени прошлого переносятся в будущее и умерших мы видим передвигающимися на ногах, так вот и я также увидел находящихся передо мною людей в виде неких ходячих мертвецов. Моё воображение мне сказало: “Поскольку некоторых из лежащих на этом кладбище в кино можно увидеть живыми, то на тех, кто в будущем несомненно попадёт сюда, смотри так, будто они уже вошли на это кладбище. Они тоже мертвецы, которые ещё ходят”.

В тот момент со светом Мудрого Корана и с наставлениями Хазрата Гавса Азама Шейха Гейляни то грустное состояние вдруг обратилось в радостное и весёлое положение. Таким образом:

В ответ на ту грусть свет, исходящий от Корана напомнил о следующем: Когда ты был на северо-востоке, на чужбине в Костроме, у тебя было несколько друзей из пленных офицеров. Ты знал, что они в любом случае вернутся в Стамбул. Если бы кто-то тогда спросил тебя: “Ты останешься здесь или вернёшься в Стамбул?” – То конечно, если у тебя есть хоть частица разума, ты бы с воодушевлением и радостью согласился вернуться. Потому что из тысячи твоих друзей – девятьсот девяносто девять находятся в Стамбуле. Несколько оставшихся здесь тоже уйдут туда. Для тебя возвращение в этот город не является грустной разлукой и печальным расставанием. И вот, ты вернулся. Разве ты не был доволен? Ты спасся от длинных и тёмных ночей и очень холодных зимних бурь того враждебного государства. Ты приехал в этот прекрасный Стамбул, подобный мирскому раю.

И точно также, начиная от твоего детства и до этих лет, девяносто девять из ста любимых тобою людей переселились на ужасающее тебя кладбище. В этом мире осталось лишь несколько твоих друзей, но и они уйдут туда же. Твоя смерть в этом мире – это не разлука, а встреча, воссоединение с теми близкими. Они, то есть те вечные души, оставив в земле свои состарившиеся гнезда, странствуют, некоторые среди звёзд, некоторые по уровням загробного мира.

Да, Коран и вера доказали эту истину в таком твёрдом виде, что если не быть совсем бессердечным и бездушным, или если заблуждение ещё не задушило сердце, то нужно верить в неё так, словно видишь своими глазами. Потому что Щедрый и Милосердный Творец, Который так украсил этот мир бесчисленными видами благ и даров и так щедро и сострадательно показывает Свою Заботу, и сохраняет даже такие маловажные вещи, как семена, конечно и несомненно так безжалостно и безрезультатно, как это выглядит внешне, не казнит, не уничтожит и не изведёт человека, являющегося самым совершенным, самым содержательным, самым важным и любимым среди Его творений. Скорее подобно тому как засевает землю хлебороб, Милосердный Создатель временно помещает тех любимых творений под землю, являющуюся некими вратами милости, дабы они проросли в иной жизни (Примечание).

---

Примечание: Эта истина, как дважды два – четыре, была доказана в других темах, особенно в “Десятом” и “Двадцать девятом Слове”.

Итак, после получения этого напоминания Корана, то кладбище стало для меня более близким, чем Стамбул. Одиночество и уединение стали для меня более приятными, чем беседы и общество. И неподалеку от Босфора я нашёл для себя одно место уединения. Хазрат-и Гавс Азам, со своей книгой “Футухуль Гайб”, стал мне учителем, врачом и наставником, а Имам Раббани, с книгой “Мактубат” – неким другом и добрым воспитателем. В то время я был очень доволен что состарился, отошёл от наслаждений цивилизации и выпутался из общественной жизни, благодаря за это Аллаха.

Итак, о подобно мне вошедшие в старость и с напоминанием старости много думающие о смерти, люди! Со светом уроков веры, преподнесённых Кораном, вы должны считать приятными и старость, и смерть, и болезнь, даже в некотором отношении должны любить их. Поскольку у вас есть такой бесконечно ценный дар как вера, то и старость приятна, и болезнь приятна, и смерть тоже приятна. Если и есть что-либо неприятное, так это грех, распутство, ересь и заблуждение.

ДЕВЯТАЯ НАДЕЖДА. Во время Первой Мировой Войны я находился на северо-востоке России, в очень далёкой Костромской губернии. Там, на берегу знаменитой реки Волги, стояла маленькая мечеть местных татар. Я томился среди моих товарищей – пленных офицеров. Мне хотелось одиночества, но наружу без разрешения выходить было нельзя. Татарская община, под свою ответственность взяла меня в ту маленькую мечеть на берегу Волги, и я в одиночестве жил в ней. Наступила ранняя весна. Длинные ночи той северной страны я проводил в бдении. Теми тёмными ночами на той мрачной чужбине печальный плеск Волги, грустный шёпот дождя и разлучающие дуновения ветра временно разбудили меня от глубокого сна беспечности. Хотя я ещё не считал себя старым, однако того, кто видел Мировую Войну можно считать состарившимся. Словно удостаиваясь смысла:

يَوْمًا يَجْعَلُ الْوِلْدَانَ شٖيبًا  “…Тот день, который юношей сделает седыми” (Коран, 73:17)  в том отношении, что это такие дни, которые заставили состариться детей, я в свои сорок лет, чувствовал себя восьмидесятилетним. В те длинные, тёмные ночи, находясь в печальной разлуке и в грустном положении, я почувствовал некое отчаяние в жизни и в возможности вернуться на родину. При взгляде на свои слабость и одинокость, моя надежда оборвалась. И когда я был в том состоянии, подоспела помощь от Мудрого Корана, язык мой произнёс:

حَسْبُنَا اللّٰهُ وَنِعْمَ الْوَكٖيلُ

«…Достаточно нам Аллаха, Он – Прекрасный Доверенный!» (Коран 3:173).

Сердце же плача сказало:

غَرٖيبَمْ بٖى كَسَمْ ضَعٖيفَمْ نَاتُوَانَمْ اَلْاَمَانْ گُويَمْ عَفُوْ جُويَمْ مَدَدْ خٰواهَمْ زِدَرْگَاهَتْ اِلٰهٖى

“Покинут я, одинок и бессилен, о спасении взываю, прощения прошу, помощи желаю от Обители Твоей, о Аллах!”

И душа моя тоже, вспоминая старых друзей, представив смерть на той чужбине, как Ниязи Мисри, произнесла:

“Пройдя горести мира, крылья раскрыв в небытие, с каждым взмахом зову я вдохновенно: Друг, друг!”

Говоря так, желал я встречи с друзьями. И как бы то ни было… В ту грустную, печальную, разлучающую и длинную ночь чужбины, мои слабость и бессилие стали настолько великими моими средствами обращения и заступниками пред Божественной Обителью, что до сих пор я остаюсь в изумлении. Потому что через несколько дней, вопреки ожиданиям, я в одиночку, не зная русского языка, совершил побег, преодолев расстояние, которое пешком можно пройти за год. По милости Всевышнего пришедшей ко мне из-за моей слабости и бессилия, в неком необыкновенном виде я спасся. Пройдя через Варшаву и Австрию, я достиг Стамбула, и то, что я спасся настолько легко, было весьма необычайно. Я очень легко и просто завершил тот длинный побег, в котором не смогли преуспеть самые смелые и хитрые люди, знавшие русский язык.

Однако состояние той ночи в мечети на берегу Волги привело меня к решению провести оставшуюся часть жизни в пещерах. Довольно мне уже вмешиваться в эту людскую общественную жизнь, – сказал я. – Поскольку в конце мне, одинокому, придётся войти в могилу, то для того чтобы привыкнуть к одиночеству, я изберу его уже сейчас.

Но, к сожалению, многочисленные и серьёзные Стамбульские друзья и величавая мирская жизнь этого города, особенно такие бесплодные вещи, как обращённые ко мне слава и почёт, намного превышающие мои способности, временно заставили меня забыть о том решении. Словно та ночь на чужбине была неким светлым чёрным зрачком в глазу моей жизни. А белый, величавый день Стамбула стал в том глазу неким тусклым белком, который не мог смотреть вперёд и вновь уснул. И лишь два года спустя Гавс Гейляни, своей книгой “Футухуль Гайб”, снова открыл мои глаза.

Итак, о состарившиеся братья и сёстры! Знайте, что слабость и бессилие старости являются средствами для привлечения Божественной милости и благосклонности. Как на примере многих случаев я наблюдал это в себе, так и проявление милости на земной поверхности также весьма явно показывает эту истину. Потому что среди животных самыми бессильными и слабыми являются детёныши. Однако самого сладкого и прекрасного проявления милости удостоены снова они. Слабость некого птенца, сидящего в гнезде на вершине дерева, по проявлению милости распоряжается его матерью, словно неким послушным солдатом. Она летает повсюду вокруг и приносит ему пищу. Когда же тот птенец окрепнет и забудет о своей слабости, его мать говорит ему: “Иди, сам добывай себе пропитание”, – и уже его не слушает.

Итак, как действует эта тайна милости в отношении детёнышей, также она распространяется и на стариков, которые, с точки зрения их слабости и бессилия, подобны детям. Многие случаи дающие мне твёрдое убеждение свидетельствуют о том, что подобно тому как детям из-за их бессилия, их пропитание в необыкновенном виде посылается им и истекает со стороны милости через материнскую грудь, также и пища верующих стариков обретших безгрешность, отправляется в виде достатка (бараката). И о том, что основой достатка некого дома являются живущие в том доме старики, и что некий дом защищают от бед находящиеся в нём безгрешные согбенные старики и старухи повелевает, доказывая эту истину, такая часть благородного хадиса (Примечание), как:

 وَ لَوْلَا الشُّيُوخُ الرُّكَّعُ لَصُبَّ عَلَيْكُمُ الْبَلَاءُ صَبًّا

то есть: “Если бы не было ваших согбенных стариков, беды бы лились на вас, подобно селям”.

---

Примечание: Заключение этого хадиса:

وَلَوْلَا الْبَهَائِمُ الرُّتَّعُ وَالصُّبْيَانُ الرُّضَّعُ … اِلٰى اٰخِرِ 

“Если бы у вас небыли нуждающиеся домашние животные и молочные дети…” и до конца.

Итак, поскольку бессилие и слабость, находящиеся в старости настолько притягивают Божественную милость. И поскольку Мудрый Коран в пяти отношениях весьма чудесным образом призывает детей проявлять уважение и сострадание к состарившимся отцам и матерям такими аятами, как:

اِمَّا يَبْلُغَنَّ عِنْدَكَ الْكِبَرَ اَحَدُهُمَٓا اَوْ كِلَاهُمَا فَلَا تَقُلْ لَهُمَٓا اُفٍّ وَلَا تَنْهَرْهُمَا وَقُلْ لَهُمَا قَوْلًا كَرٖيمًا ۞ وَاخْفِضْ لَهُمَا جَنَاحَ الذُّلِّ مِنَ الرَّحْمَةِ وَقُلْ رَبِّ ارْحَمْهُمَا كَمَا رَبَّيَانٖى صَغٖيرًا

“…Если достигнет у тебя старости один из них или оба, то не говори им – уф! И не кричи на них, а говори им слово благородное. * И преклоняй пред ними обоими крыло смирения и милосердия и говори: “Господи! Помилуй их, как они воспитали меня маленьким” (Коран, 17:23-24)

И поскольку исламская религия повелевает уважение и сочувствие к старикам. И поскольку человеческое естество делает уважение и сострадание к старикам необходимостью. То конечно, мы, старики, вместо временного материального наслаждения, возникающего с аппетитом молодости, получаем духовные, постоянные и серьёзные милость и уважение, идущие от Божественной благосклонности и сочувствия людей, а также возникающие от той милости и уважения, – духовные удовольствия. В таком случае мы не должны променять эту нашу старость даже на сотню молодостей. Да, я сам заверяю вас, что если мне дадут десять лет молодости Прежнего Саида, то я не отдам за них даже одного года старости теперешнего Нового Саида. Я доволен своей старостью, и вы тоже должны быть довольны.