Ходатайство, поданное во все министерства, в Управление по делам религии и кассационные инстанции.
Это некое заявление в Великий Суд Судного Дня и некая жалоба, обращённая к Всевышнему. Пусть также послушает и сегодняшний кассационный суд, а также будущее поколение и просвещённые преподаватели и студенты университетов!
Итак, десять из сотен мучительных бед этих двадцати трёх лет я, жалуясь, представляю справедливости Всевышнего Судьи.
Первая. Я, наряду со своими недостатками, посвятил жизнь счастью этого народа и спасению его веры. И, готовый пожертвовать своей головой ради истины, за которую отданы миллионы голов героев, то есть ради истины Корана, я всеми силами трудился над “Рисале-и Нур” и, с Божественной помощью, выстоял против всех несправедливых притеснений. Назад не отступил.
Например, вот одно из весьма жестоких обращений, выпавших на мою долю в Афьёнской тюрьме и суде: “Хотя меня и невинных учеников Нура, надеющихся на справедливость, три раза заставили по два часа выслушивать сфабрикованные против нас пристрастные и клеветнические обвинения, и я много раз просил предоставить мне пять-десять минут времени, чтобы я мог защитить свои права, мне не дали больше одной-двух минут.”
………………………………………………………………………………………
Хотя я двадцать месяцев находился в полной изоляции, лишь одному-двум братьям позволили на три-четыре часа (встретиться со мной). Они помогли мне записать небольшую часть моей защитительной речи. После запретили приходить и им. Наказали весьма жестоким обращением. Нас принудили выслушивать сфабрикованное против нас обвинительное заключение, в котором прокурор, придавая ошибочный смысл, оклеветал нас, и на пятнадцати страницах которого я нашёл и доказал восемьдесят одну ошибку. Мне же говорить не дали. Если бы дали, то я бы сказал:
— Несмотря на то, что по причине свободы мысли и совести, вы не трогаете иудеев, христиан и огнепоклонников, особенно анархистов, вероотступников и лицемеров, скрывающихся под маской большевизма, которые отрицают вашу религию, оскорбляют заблуждением ваших предков и отвергают вашего Пророка (Мир Ему и Благо) и законы вашей священной книги Корана (Прим.); и несмотря на то, что под властью такого жестокого государства, как Англия, приверженного христианству, находятся миллионы мусульман, которые постоянно, посредством уроков Корана, опровергают ложные вероучения и безбожные правила англичан, они не судят их за это и у каждой власти имеется оппозиция, которая открыто распространяет свои идеи, и суды этого государства не преследуют их; и несмотря на то, что вся моя жизнь за последние тридцать лет, сто тридцать моих книг, а также мои самые личные произведения и письма полностью были изучены властями Испарты, судом г. Денизли, уголовным судом г. Анкары, Управлением по делам религии и два, а скорее три раза кассационным судом, и в их руках два-три года оставались все конфиденциальные и не конфиденциальные части “Рисале-и Нур”, и при этом они не нашли ничего, за что можно было бы дать нам даже самое маленькое наказание; и несмотря на то, что находящиеся в ваших руках сборники “Рисале-и Нур”, которые наряду с моим бессилием, угнетённостью и удручённостью и в тяжёлых условиях проявляют себя для двухсот тысяч истинных и преданных учеников, как самый сильный, верный и здравый путеводитель по принесению пользы стране, народу и общественному порядку, а также наши защитительные речи на четырёхстах страницах доказали нашу невиновность, то какой закон, какая совесть, какая польза и какая вина позволяет вам приговорить нас к тяжёлому наказанию, подвергнуть нас весьма тяжким мучениям и изоляции? Конечно, на Великом Суде Воскресения этот вопрос будет вам задан.
Вторая. Одной из причин, по которой меня выставляют достойным наказания является моё толкование явных аятов Корана, дающее исчерпывающий ответ на возражения цивилизации о женском покрытие, многоженстве, наследовании и словах поминания Аллаха.
Примечание: О Устаз! Ты, со светом Корана, ради Аллаха, защитил материальные и духовные права не только двадцати миллионов, а триста пятидесяти миллионов людей. Доказательством того, что это ради Аллаха является то, что Всевышний Аллах даровал тебе успеха в служении Корану. Подобно тому как пророк Муса (мир ему) спасся от зла Фараона; и Досточтимому Посланнику Аллаха (Мир Ему и Благо) довелось увидеть гибель лицемеров, особенно главного лицемера собственноручно отправить в Ад; также и Рисале-и Нур в Эскишехире с брошюрой «Молитва», в Денизли с «Плодами веры» и «Доводами», и в Афьёне с этим ходатайством отправил в Ад души абсолютно неверных злодеев безбожия. Разорвав их принципы и режимы, распространился в каждом уголке Света. Слава Аллаху (Альхамдулиллях!).
Маленький Али
Пятнадцать лет назад Эскишехирскому суду и кассационному суду Анкары я писал нижеследующие слова (и это было отмечено в постановлении против нас); которые я в том же виде повторяю в качестве жалобы Великому Суду Воскресения и в качестве предупреждения просвещённым служащим министерства образования будущего и, в качестве некой кассационной жалобы, вместе с книгой “Альхуджатуз-Зехра”, представляю их дважды справедливо и по совести выслушавшему наши причитания и оправдавшему нас кассационному суду, а также судебной комиссии, которая не дала мне слова и по пристрастному обвинительному заключению, восемьдесят одну ошибку которого я доказал, на два года лишила меня свободы, поместив в полную изоляцию, и потом присудила два года ссылки в другое место под арест постоянной слежки.
Итак суду правосудия заявляю: “Если на Земном шаре есть справедливость, то она отвергнет и отменит приговор и постановление, осуждающие человека за толкование святого и истинного Божественного закона, действующего на протяжении тысяча трёхсот пятидесяти лет в общественной жизни трёхсот пятидесяти миллионов мусульман каждого века, опираясь на подтверждения и единое мнение трёхсот пятидесяти тысяч тафсиров и основываясь на тысяча трёхсотлетнем убеждении наших предков…” И я во весь голос объявляю об этом, дабы услышали эти слова и глухие уши этого века!
Интересно, если человек оставил политику и отошёл от общественной жизни и идейно и научно не принимает часть иностранных законов, которые по принуждению требований этой эпохи были временно приняты (в этой стране), то разве обвинение его за толкование этих аятов не будет отрицанием Ислама, предательством миллиарда наших религиозных и героических предков, а также обвинением ещё миллионов тафсиров?
Третья. Одной из причин моего наказания является якобы подрыв безопасности и нарушение общественного порядка. Используя вместо фактов весьма далёкую от возможного вероятность, составляющую один из ста или даже из тысячи, и придав ложный смысл пяти десяткам слов из сотни тысяч слов и предложений некоторых конфиденциальных брошюр и частных писем “Рисале-и Нур”, нас обвинили и наказали.
Я же, приводя в свидетели тысячи близких учеников “Рисале-и Нур”, а также всех тех, кто знаком с тридцатью-сорока последними годами моей жизни, говорю:
— Когда командующий английскими войсками, оккупировавшими Стамбул, посеял среди мусульман разногласия и даже, введя в заблуждение Шейх’уль-ислама и некоторых имамов, натравил их друг на друга, дабы воспользовавшись противостоянием партий “Итилафистов” и “Иттихадистов”, подготовить почву для победы греков и поражения национального освободительного движения, если в это время человек, благодаря усердию Эшрефа Эдиба, издаёт и распространяет направленное против англичан и греков такое произведение, как “Хутуват-и ситте” (“Шесть шагов”), чем рушит страшный план того командующего и не отступается от этого даже под угрозой казни и не бежит в Анкару, несмотря на то, что за это служение его вызывает туда правительство; а также, находясь в плену, не придаёт значения смертному приговору, которым ему угрожает Главнокомандующий Русской армии; и во время “событий Тридцать первого марта” одной речью приводит к подчинению восемь батальонов; и в военном трибунале, отвечая на вопрос заседающих там пашей: “Ты тоже реакционер, тоже требовал Шариата?” – не придавая никакого значения угрозе смертной казни, говорит: “Если конституционное правление состоит из тирании одной партии, то пусть будут свидетелями все джинны и люди, что я – реакционер, и за один–единственный пункт Шариата готов пожертвовать своей душой!” – чем побудил тех больших офицеров к изумленному одобрению и, вопреки ожидаемой казни, получает оправдание, а когда, освободившись, возвращается, вместо благодарности скандирует: “Да здравствует Ад для тиранов!”; и в Анкаре, в президиуме правительства, когда Мустафа Кемаль в гневе сказал ему: “Мы тебя вызвали сюда, чтобы ты изложил нам высокие идеи. Ты же пришёл, написал что-то про намаз и посеял среди нас разногласия!” – На что он в присутствии сорока-пятидесяти депутатов ему отвечает: “Самым высоким, после веры, является намаз. Несовершающий намаз – предатель. Предатель же отвергается”, – после чего тот наводящий ужас командующий принёс своего рода извинения и унял свой гнев; и, по-свидетельству полиции и властей шести вилайетов, он не замечен ни в одном случае, связанном с подрывом общественной безопасности; и не было случая чтобы кто-то из сотен тысяч учеников “Рисале-и Нур” участвовал в совершении какого-либо преступления (лишь однажды один маленький ученик оказал законную самооборону), и в какую бы тюрьму они не попали, везде становятся причиной исправления её узников, и, хотя по стране разошлись сотни тысяч экземпляров “Рисале-и Нур”, они не принесли ничего, кроме пользы, и от них нет никакого вреда, что подтверждают свидетельства двадцати трёхлетней жизни, оправданий трёх судов и правительств, а также слов и дел сотни тысяч учеников “Рисале-и Нур”, знающих его цену; и если этот человек сейчас является изолированным отшельником, одиноким, старым, бедным и, видящим самого себя в дверях могилы, и всеми силами и с полным убеждением, оставив тленные вещи, ищет искупления старых грехов и средства спасения своей вечной жизни и не придаёт никакого значения мирским званиям; и от своего усиленного сострадания, чтобы вред не коснулся невинных и стариков, не проклинает тех, кто его притесняет, то те люди, которые в отношении него говорят: “Этот старый отшельник нарушает общественный порядок, подрывает безопасность. Его цель – мирские интриги и его переписка ведётся ради этого мира, а значит он виновен”, – и с тем обрекает его на весьма тяжкие условия – конечно же сами виновны от земли до небес. И на Великом Суде они за это ответят!
Интересно, если человек одной речью приводит к подчинению восемь восставших батальонов и сорок лет назад одним выступлением делает своими сторонниками тысячи человек, а также не боится и не пресмыкается перед теми вышеупомянутыми тремя страшными командирами, и в суде заявляет: “Если у меня будет столько голов, сколько есть волос и каждый день будут рубить по одной из них, то и тогда я не предам родину, народ и Ислам, сдав оружие заблуждению и неверию, не согну голову перед тиранами”, и если при этом в Эмирдаге он не имеет никаких связей, кроме семи- восьми братьев по вечной жизни и трёх-четырёх помощников, то препоручаю вашей совести судить, насколько далеки от истины, порядочности и справедливости те, кто в обвинительном заключении пишут: “В Эмирдаге Саид скрыто действовал и с намерением подорвать общественный порядок отравил мысли части местного населения; и двадцать человек, находящихся вокруг него, восхваляли его и писали личные письма, что указывает на то, что этот человек ведёт тайную политику против реформ и правительства”, – и этими словами с бесподобной враждебностью и вероломством сажают его на два года в тюрьму и издеваются, заключая под полную изоляцию и не давая ему слова в суде!
Если человек удостоился общественных симпатий, в сто раз превышающих его истинную цену и одной речью привёл к подчинению тысячи людей, и после одного лишь его выступления тысячи людей вступили в общество “Союз магометан”, и он заставил пятьдесят тысяч человек одобрительно слушать его речь в мечети Ая-Софья, то разве возможно, чтобы этот человек три года усердствовал в Эмирдаге и склонил на свою сторону лишь пять-десять человек? И чтобы он оставил заботу об Ином мире и занялся политическими интригами? Чтобы близкую к нему могилу он вместо света наполнил бесполезным мраком? Разве такое может быть? Конечно, даже дьявол не сможет никого в этом убедить!
Четвёртая. Серьёзным поводом для моего наказания показано то, что я не надеваю шляпу.
Говорить мне не дали. Иначе тем, кто старается меня наказать я бы сказал: “В Кастамону я три месяца был гостем полицейского участка. Ни разу там никто мне не сказал: “Надень шляпу”. И я не надевал её в трёх судах и не оставлял голову непокрытой, при этом никто ко мне не придирался. И за двадцать три года некоторые безбожные тираны по этой причине неофициально заставляли меня переносить весьма неприятные и тяжёлые муки. И хотя дети и женщины, большинство сельских жителей, чиновники в своих конторах и те, кто носит берет не обязаны надевать шляп, и в том, чтобы её надевать нет никакой материальной пользы, те, кто пытается вновь наказать такого, как я, отшельника за то, что он не надевает головной убор, запрещённый всеми учеными–муджтахидами и шейх’уль-исламами, добавив к этому разные измышления, когда я итак уже двадцать лет страдаю из-за этого бессмысленного обычая, касающегося одежды; и хотя они, сравнивая с собой, не придираются к тем, кто посреди рынка, средь бела дня, во время Рамадана распивает спиртное и не совершает намаз, ссылаясь при этом на свободу личности, но настолько сурово, настойчиво и многократно стараются обвинить меня за мою одежду; так вот, несомненно, что, пройдя через вечную казнь смерти и постоянное одиночное заключение могилы, они на Великом Суде будут спрошены за эту свою ошибку!”
Пятая. Книги “Рисале-и Нур” удостоены одобрительных указаний тридцати трёх аятов Корана, а также одобрения таких святых людей, как Имам Али (да будет доволен им Аллах) и Гавс Азам (Гейляни), и при том за двадцать лет они помогли народу и отчизне достичь некого безвредного, но очень полезного уровня, несмотря на это, не имеющие важности даже крылышка мухи причины стали поводом для конфискации некоторых книг. И даже занимающее две страницы написанное в старые времена полностью справедливое толкование двух аятов, которое попало под амнистию и должно рассматриваться с учётом времени, стало причиной конфискации очень полезного и ценного четырёхсот страничного сборника “Зульфикара” с “Чудесами Ахмада”, который спас и укрепил веру сотни тысяч человек. И подобно этому, сейчас, придав ложный смысл одному-двум словам из тысячи содержащихся в каждой ценной брошюре “Рисале-и Нур”, пытаются тысячу этих полезных брошюр изъять, что подтвердит любой, кто слышал это третье обвинительное заключение и видел распространённое нами постановление. Мы же лишь скажем:
لِكُلِّ مُصٖيبَةٍ اِنَّا لِلّٰهِ وَاِنَّٓا اِلَيْهِ رَاجِعُونَ
При любом несчастье:“Поистине, мы принадлежим Аллаху, и к нему мы возвращаемся!”
حَسْبُنَا اللّٰهُ وَنِعْمَ الْ
“Достаточно нам Аллаха – Он Прекрасный Доверенный” (Коран 3:173).
Шестая. Тем, кто желает меня обвинить за то, что некоторые ученики “Рисале-и Нур”, получив от этих книг необыкновенные обоснования и очевидные знания веры, в виде некого поощрения и поздравления, одобрения и благодарности с преувеличенно хорошим мнением излишне меня хвалят, я скажу:
— Поскольку будучи бессильным, слабым, одиноким, сосланным, лишённым хорошего почерка и в состоянии, когда против меня велась отвратительная пропаганда, я нашёл для себя настоящим избавлением и утешением эти ценные истины из лекарств Корана и святых истин веры, то с уверенностью в том, что они послужат полноценным лекарством также для этого народа и детей этой страны, я решил их записать. Поскольку из-за моего очень плохого почерка я весьма нуждался в помощниках, то помощь Всевышнего дала мне преданных, близких и надёжных помощников. Конечно, если я полностью отвергну их доброе мнение и искренние похвалы и оскорблю их чувства порицанием, то это будет сродни предательству и враждебности по отношению к этим сияниям света, взятым из сокровищницы Корана. И, чтобы не отталкивать этих помощников с алмазными перьями и героическими сердцами, я обращаю их восторженные похвалы, адресованные моей заурядной и несостоятельной личности, в адрес обладателя истинных достоинств, являющегося неким духовным чудом Корана – в адрес “Рисале-и Нур” и духовной личности его верных учеников. И, говоря, что они стократно преувеличивают моё значение, я в некотором отношении отталкиваю их чувства. Интересно, разве есть хоть какой-то закон, который считает преступником человека за то что, когда он не желает этого и воздерживается его хвалят другие, что чиновник, действующие во имя закона, обвиняет меня?
И на пятьдесят четвёртой странице (написанного против нас) постановления, распространённого нами, написаны следующие мои слова: “Та великая личность конца времен будет родом из семьи Пророка. Мы, ученики “Рисале-и Нур”, можем лишь в духовном отношении считаться членами этой семьи. И, согласно принципу “Нура”, желать собственного превосходства, личного преимущества и степени ни в каком отношении нельзя. Чтобы не портить искренность служения “Рисале-и Нур”, если мне будут даны степени Иного мира, то я считаю себя вынужденным от них отказаться”. И снова в постановлении, на двадцать второй и третьей страницах записана моя следующая мысль: “… Осознавать свои недостатки, свою слабость и нужду и самоуничиженно обращаться к Всевышнему – в этом отношении я считаю себя более, чем кто-либо иной, бедным, бессильным и ущербным. В таком случае, если даже весь народ начнёт меня восхвалять и прославлять, то и тогда они не заставят меня поверить в то, что я хороший и имею какие-то совершенства. Чтобы полностью не отвратить вас от себя, я не стану говорить о многих скрытых недостатках и плохих качествах моего третьего, истинного лица. Всевышний по Своей благосклонности, словно самого простого рядового солдата, использует эту мою личность в раскрытии тайн Корана. Да вознесётся Ему бесконечная хвала. Нафс абсолютно низок, обязанность абсолютно высока”. – И хотя эти слова имеются в постановлении, я обвиняюсь в том, что меня хвалят другие люди и, подразумевая “Рисале-и Нур”, наделяют меня качествами великой личности, указующей истинный путь. В таком случае, конечно, те, кто делает меня в этом виновным, заслуживают понести за эту ошибку страшное воздаяние.
Седьмая. Несмотря на то, что мы и все книги “Рисале-и Нур” были оправданы Денизлинским судом, уголовным судом Анкары и кассационным судом и нам были возвращены все наши книги и письма и, как постановили в кассационном рассмотрении: “если даже допустить, что Денизлинское оправдание ошибочно, то оно уже вступило в силу, снова пересматривать нельзя”. И при этом в Эмирдаге я три года жил изолированно, и лишь два-три ученика портного по очереди помогали мне, и очень редко я в течении пяти-десяти минут беседовал с некоторыми религиозными людьми и больше ни с кем без необходимости не разговаривал, и лишь в одно-единственное место я для поддержки “Рисале-и Нур” отправлял одно письмо в неделю и больше никуда, и даже своему брату – муфтию – за три года написал лишь три письма, и оставил написание книг, которым занимался двадцать-тридцать лет, и написал лишь одну полезную для всех людей Корана и веры, занимающую двадцать страниц брошюру, состоящую из двух пунктов: первый – разъясняющий мудрость повторов, содержащихся в Коране, второй – некоторые вопросы относительно ангелов; и занимался лишь составлением больших сборников из брошюр, возвращённых судом, и, поскольку суд вернул нам пятьсот экземпляров “Великого Знамения”, написанных старыми буквами, и так как множительная техника официально не запрещена, то, с намерением принести пользу исламскому миру, я дал разрешение своим братьям размножить её для распространения и занимался исправлением ошибок; и абсолютно не связан ни с какой политикой; и, хотя мне было официально разрешено вернутся на родину, я, в отличии от всех ссыльных, чтобы не вмешиваться в мирские дела и политику, избрал тоскливую чужбину и не поехал домой… И теми, кто, не смотря на это, старается в этом третьем обвинительном заключении, посредством безосновательных приписок, ложных измышлений и неверных смыслов выставить меня преступником, руководят два страшных замысла, о которых говорить сейчас я не стану. Лишь скажу: могилы и Геенны достаточно, препоручаю (их) Великому Суду.
Восьмая. Поскольку “Пятый Луч”, после того, как он два года находился в руках судов Денизли и Анкары, был нам возвращён, мы его поместили в конце большого сборника “Сираджуннур”, вместе с моей защитительной речью, послужившей нашему оправданию в Денизлинском суде. Хотя до этого мы его никому не показывали, но, поскольку суды его обнародовали и, с оправданием, вернули нам обратно, то, посчитав, что в нём нет никакого вреда, я дал разрешение на его размножение. К тому же, основу этого “Пятого Луча” составляет толкование хадисов с аллегориями (муташабих), написанное ещё тридцать-сорок лет назад. Часть этих хадисов, издавна имевших распространение среди мусульман, некоторые хадисоведы назвали слабыми. И, поскольку их прямой смысл стал поводом для споров, то, чисто для того, чтобы спасти верующих от сомнений, было написано это толкование. Однако, поскольку через некоторое время часть этих необыкновенных объяснений проявилась в действительности, то мы сделали его конфиденциальным, дабы не было неправильно воспринято. Затем его изучили многие суды, став причиной их огласки, при этом они вернули его нам. И теперь, не смотря на все это, снова винить меня за него – насколько является далёким от справедливости, соблюдения прав и совести. Оставляем это на совести тех, кто вынес нам приговор на основании собственных убеждений, а их самих препоручаем Великому Суду, говоря:
حَسْبُنَا اللّٰهُ وَنِعْمَ الْ
“Достаточно нам Аллаха – Он Прекрасный Доверенный” (Коран 3:173).
Девятая. Очень важно. Однако ради того, чтобы обвинившие нас изучили “Рисале-и Нур”, я не стал писать об этом, чтобы их не злить.
Десятая. Очень мощно и важно. Однако опять же, не желая их обижать, писать я пока не стал. (Прим.)
* * *
Маленький Али
Примечание: Подобно тому, как Досточтимый Посланник Аллаха (Мир Ему и Благо) со своим великим чудом Вознесения (Ми’радж) показал всем ангелам, людям и джинам свою Пророческую Миссию, наперекор отрицаний идолопоклонников и лицемеров собственными глазами созерцав Всевышнего Аллаха, Рай и Ад, со своим званием Мухаммадуль Амина лично сообщил всему человечеству и джинам о существовании Всевышнего Аллаха, о дне воскрешения и Великом Суде; также и Рисале-и Нур с этим «Ходатайством в Великий Суд Судного Дня» всем верующим людям, учёным-экспертам и судьям, подвергшимся сомнениям из-за повреждения точек опоры вероубеждения этого века, явно показал существование Великого Суда, Дня Воскрешения и иных миров, чем воочию доказал, что для попавших в абсолютное неверия существует Ад, а для верующих людей — Рай. Для всего человечества доказал осознанную веру в степени абсолютной несомненности. Да будет вечно доволен нашим Устазом, автором Рисале-и Нур, Всевышний Аллах. Амин…
Маленький Али