Тринадцатая Надежда

ТРИНАДЦАТАЯ НАДЕЖДА (Примечание). В этой “Надежде” я коснусь одного важного эпизода из историй моей жизни, потому в любом случае она получится в некотором роде длинной, прошу вас не утомляться и не обижаться.

Во время Первой Мировой войны, после спасения из русского плен205служение религии в Дар-уль Хикмате на два-три года задержало меня в Стамбуле. Затем, по наставлению Мудрого Корана, благодаря стараниям Гавса Азама и с пробуждением старости я почувствовал усталость от городской жизни Стамбула и отвращение от помпезной общественной жизни. Называемое ностальгией, чувство тоски по родине направило меня в родные края. Со словами: “Раз уж я умру, то пусть это случится на родине”, – я отправился в город Ван.

Прежде всего, я пошёл навестить моё медресе в Ване, называемое Хорхор. Но там увидел, что подобно другим домам, его тоже сожгли армяне во время русской оккупации. Знаменитая Ванская крепость, как гора сложена из монолитных камней. Моё медресе находилось прямо под ней и соприкасалось с ней. Перед моими глазами проплыли воспоминания о моих настоящих друзьях, братьях и любимых учениках, которых я оставил семь-восемь лет назад, и с которыми меня связывало это медресе. Одна часть этих моих преданных братьев стали настоящими шахидами, другая часть, умерев вследствие той беды, стали духовными шахидами.

Я не смог сдержать себя от слёз, и поднялся на верхушку крепости, на высоте двух минаретов над медресе и сел там. В воображении я вернулся на семь-восемь лет назад. Поскольку воображение моё было развито, оно весьма основательно поводило меня по тому времени. Вокруг не было никого, кто мог бы отвлечь меня от того воображения и вырвать меня из тех времён. Потому что я был один. Когда я открыл глаза, то увидел, что за семь-восемь лет произошли такие изменения, словно прошёл целый век. Я увидел, что город вокруг моего медресе и внутренняя часть крепости полностью были сожжены и разрушены. Я смотрел таким печальным взором, словно по сравнению с тем, что я видел раньше, будто я увидел эту картину придя в этот мир через двести лет. Многие люди, жившие раньше в тех домах, были моими друзьями и близкими. Большая их часть, да смилуется над ними Аллах, погибли, став беженцами, затерялись на чужбине. И за исключением армянского квартала, я увидел, что все мусульманские дома Вана были разрушены. Сердце моё щемило до самых глубин. Я был опечален настолько, что если бы у меня были тысяча глаз, они бы заплакали все разом. Я думал, что вернулся с чужбины на родину, что спасся от разлуки. Но, к величайшему сожалению, самую страшную чужбину я увидел у себя на родине. Сотни моих учеников и друзей, подобных Абдуррахману, о котором было упомянуто в “Двенадцатой надежде”, с которыми я весьма связан душой, лежали в могилах, а их дома были разорены.


Примечание: Некое изящное совпадение состоит в том, что событие с медресе о котором повествуется в Тринадцатой надежде, произошло тринадцать лет назад.

С давних пор у меня в памяти оставалось одно выражение одного человека, смысл которого до конца понять я не мог. Но понял его полностью, находясь перед той печальной картиной. Выражение такое:

لَوْلَا مُفَارَقَةُ الْاَحْبَابِ مَا وَجَدَتْ لَهَا الْمَنَايَا اِلٰى اَرْوَاحِنَا سُبُلًا

То есть: “Если бы не было разлуки с друзьями, то смерть не могла бы найти путь, чтобы прийти и забрать наши души”. Значит более всего убивает человека разлука с друзьями и близкими. Да, ничто меня так не жгло и не заставляло плакать, как то положение. Если бы не помощь Корана и веры, то та скорбь, та грусть и печаль воздействовали бы на меня так, что моя душа покинула бы тело.

Издревле в своих стихах поэты плакали от разрушения с течением времени мест, где они встречались с друзьями. Я своими глазами увидел самую душераздирающую картину этого. С печалью человека, который пришёл спустя двести лет в места, где он встречался с друзьями, которых очень любил, мои сердце и душа рыдали, помогая в этом глазам. В то время эти находящиеся перед моими глазами места, обратившиеся в руины, ещё долго продолжали оживать в моём воображении в том виде, в каком они были около двадцати лет назад, весьма цветущими и пышными, радостными и весёлыми, в самый сладкий период моей жизни, проведённый в преподавании уроков моим дорогим ученикам; те прекрасные времена поочередно возникали передо мной, словно на киноэкране, затем, умирая, уходили.

В ту пору я очень удивлялся состоянию мирских людей, “Как только они себя обманывают?”, ведь то положение явно показало, что этот мир полностью бренен, а люди являются в нём гостями. Я своими глазами увидел, насколько точными являются слова людей истины, говорящих: “Этот мир жестокий, хитрый и тленный, не обманывайтесь им!”. И я также увидел сам, что человек, как он связан со своим телом и домом, также связан и со своим посёлком, страной и даже со всем миром. Потому что когда я, в отношении своего тела, от печали старости плакал двумя глазами, то из-за своего медресе, не только от его старости, но даже от его смерти, желал плакать десятью глазами. А также от того, что погибла половина моей прекрасной родины, я нуждался в том, чтобы плакать сотней глаз.

В хадисе передаётся, что каждое утро один ангел объявляет:

لِدُوا لِلْمَوْتِ وَابْنُوا لِلْخَرَابِ 

То есть говорит: “Вы рождаясь приходите в этот мир для того, чтобы умереть, и строите дома для того, чтобы они разрушились”. Так вот, эту истину я не то, что услышал, но даже увидел.

Да, как в то время моё состояние заставило меня плакать, так и сейчас, уже десять лет моё воображение возвращаясь к тому состоянию, снова плачет. Да, разрушение жилищ той старой крепости, жившей тысячи лет, и обветшание города под ней за восемь лет на целые восемь веков, и смерть находящегося у подножия крепости моего медресе, когда-то полного жизни и друзей, показывали смерть всех медресе во всём Османском государстве, и огромный монолитный камень Ванскай крепости стал для них неким надгробьем, указывающим на духовную величину их останков. Словно все мои покойные ученики, бывшие вместе со мной, плачут лежа в своих могилах. И даже будто разрушенные стены этого города и их рассыпанные камни тоже вместе со мной рыдают. И их тоже я увидел будто плачущими.

Я тогда понял, что не смогу вынести этой чужбины на моей родине. “Или я тоже должен уйти в могилу, где они, или же мне нужно податься в какую-нибудь пещеру в горах и там дожидаться своей смерти”, – подумал я и сказал: “Раз в этом мире есть такие невыносимые, нестерпимые и непереносимые жгучие разлуки, то конечно, смерть предпочтительнее жизни. Вытерпеть эти её тяжёлые горести невозможно”.

В то время я прошёлся взглядом по так называемым “шести сторонам” и увидел их мрачными. Беспечность, родившаяся от того сильного огорчения, показала мне мир в неком пугающем, пустом и заброшенном виде, готовом обрушиться мне на голову. И когда моя душа искала некую точку опоры против бесчисленных бед, принявших облик врагов; и будучи в поисках некого источника помощи, способного удовлетворить бесконечные желания души, протянувшиеся до самой вечности; и когда я ждал утешения против той скорби и печали, идущих от тех бесчисленных разлук и расставаний, смертей и разрушений, вдруг проявилась истина аята Корана-Чудо-Излагающего:

سَبَّحَ لِلّٰهِ مَا فِى السَّمٰوَاتِ وَالْاَرْضِ وَهُوَ الْعَزٖيزُ الْحَكٖيمُ ۞ لَهُ مُلْكُ السَّمٰوَاتِ وَ الْاَرْضِ يُحْيٖى وَ يُمٖيتُ وَ هُوَ عَلٰى كُلِّ شَىْءٍ قَدٖيرٌ

Хвалит Аллаха то, что в небесах, и то, что на земле. Он – Великий, Мудрый! * Ему принадлежит власть над небесами и землёй; Он живит и мертвит: ведь Он мощен над всякой вещью” (Коран, 57:1-2).

Она спасла меня от того печального, разлучающего, страшного и горького воображения, открыла мои глаза. Я увидел, что фрукты на плодовых деревьях словно смотрят на меня и улыбаются: “На нас тоже обрати внимание, не стой, глядя лишь на руины”, – говорили они. Истина этого благородного аята напомнила мне о следующем:

“Отчего тебя так сильно огорчает то, что это искусственное письмо обретшее облик города и написанное на странице Ванской равнины людьми, являющимися там гостями, было стёрто неким страшным бедственным потоком, называемым русской оккупацией? Ты посмотри на Истинного Хозяина, на Извечного Художника, являющегося Владельцем и Создателем всякой вещи, ведь на этой странице Вана снова продолжают писаться в совершенном великолепии Его письма, оставаясь такими же, какими ты видел их раньше. Твои причитания о том, что “Эти места пусты, разрушены и заброшены” исходят от беспечности в отношении Истинного Хозяина, оттого что ты ошибся, не посчитал людей гостями, а возомнил их хозяевами”.

Однако вследствие той ошибки и того жгучего состояния открылись врата некой истины. И нафс подготовился к её полному принятию. Да, подобно тому, как железо помещается в огонь, дабы оно смягчилось и чтобы можно было придать ему полезный вид. Также и то скорбное состояние с тем ужасным положением стали неким огнём, который смягчил мой нафс. Коран-Чудо-Излагающий, посредством истины вышеупомянутого аята, полностью показал ему свет изобилия истин веры и понудил принять их.

Да, слава Аллаху, истина этого аята со светом веры, как мы твёрдо доказали в брошюрах подобных “Двадцатому Письму”, дала душе и сердцу каждого, такую имеющую развитие в зависимости от его силы веры точку опоры, которая от веры в Аллаха даёт силу способную противостоять стократно более пугающим и вредоносным бедам, чем то ужасное положение. А также она напомнила, что: “Повелению Истинного Хозяина, являющегося твоим Создателем, подчинено всё сущее. Поводья всякой вещи находятся в Его Руке. Твоей связи с Ним достаточно”.

После того как я оперевшись на Этого моего Создателя, познал Его, все вещи имевшие облик врагов, оставили свою враждебность. Грустные положения заставлявшие меня плакать, теперь стали радовать. И как мы на твёрдых доказательствах доказали во многих брошюрах, свет идущий от веры в Вечную жизнь, дал против тех бесконечных желаний такой источник обращения за помощью, которого мне хватило не только на желание короткой, мирской дружбы и связей, но которого было достаточно даже на мои бесконечно длинные желания в вечной вечности, в вечном мире, в вечном счастье. Потому что Некто Милостивый и Милосердный, одним проявлением Своей милости, для того чтобы на один, два часа порадовать гостей Земной поверхности, которая является одним помещением Его временной гостиницы коей является этот мир, накрывает скатерть каждой весны Своими неисчислимыми искусными и сладкими дарами, и устраивает для тех гостей некий завтрак, после которого в постоянных жилищах, в бесконечном времени, наполнив восемь неизменных уровней Рая бесконечными разновидностями Своих даров, подготавливает их для Своих рабов, и тот, кто посредством веры опирается на Его милость и знает о своей связи с Ним, конечно обретает такой источник обращения за помощью, самая низшая степень которого, дав поддержку бесконечным вечным стремлениям, продлевает их.

И благодаря истине аята, свет идущий от сияния веры проявился в таком блистательном виде, что будто полуденным светом осветил те мрачные шесть сторон. Потому что состояния плача вслед за теми учениками и друзьями города и медресе, он осветил следующим смыслом:

Мир, в который ушли твои близкие не является мрачным. Они лишь сменили своё место; и ты снова увидишься с ними”. Чем полностью иссушил мои слёзы. И сообщил мне о том, что в этом мире я найду тех, кто займёт их место и будет похож на них.

Да, слава Аллаху, как умершее Ванское медресе ожило через медресе Испарты, так и те мои друзья, по смыслу ожили в более многочисленных и ценных моих друзьях и учениках. Что дало понять, что мир не является пустым и заброшенным, что я ошибочно посчитал его имеющим вид некого разрушенного государства, скорее, по требованию мудрости его Истинного Хозяина в нём сменяются искусственные человеческие картины, обновляется Его письмо. Подобно тому, как вместо сорванной с дерева части плодов на нём вырастают другие, так и эти гибель и разлуки в человеческом роде – это некое обновление, некое освежение. С точки зрения веры, это некое обновление, которое несёт не какую-то мучительную грусть, рождённую отсутствием близких, а скорее даёт некую насладительную печаль, исходящую от расставания для встречи в другом, более прекрасном месте.

И осветило, выглядящих мрачными в том ужасном состоянии, существ вселенной. Я же тогда пожелал возблагодарить Всевышнего за то состояние. У меня родились такие слова на арабском, которые полностью описали ту истину. Итак, я сказал:

اَلْحَمْدُ لِلّٰهِ عَلٰى نُورِ الْاٖيمَانِ الْمُصَوِّرِ مَا يُتَوَهَّمُ اَجَانِبَ اَعْدَاءً اَمْوَاتًا مُوَحِّشٖينَ اَيْتَامًا بَاكٖينَ ؛ اَوِدَّاءَ اِخْوَانًا اَحْيَاءً مُونِسٖينَ مُرَخَّصٖينَ مَسْرُورٖينَ ذَاكِرٖينَ مُسَبِّحٖينَ

То есть: С беспечностью, возникшей под воздействием того сильного состояния, ту возомнившуюся моему беспечному нафсу пугающую картину, когда одна часть сущего во вселенной показалась мне врагами и чужаками (Примечание), другая – ужасными мертвецами, третья же – плачущими от одиночества сиротами, со светом веры я воочию увидел так, что те чужаки, кажущиеся врагами оказались друзьями и братьями. Те же ужасные мертвецы обратились частью в живых и общительных, частью – в освобождённых от обязанностей. А те причитания плачущих сирот стали журчанием поминания и прославления Аллаха. И поскольку я увидел это со светом веры, то возношу бесконечную хвалу Всевышнему Создателю, давшему мне эту веру, являющуюся источником тех бесконечных благ. И с той точки зрения, что в моём личном мире являющемся таким же большим как весь этот мир, у меня есть некое право, чтобы посредством воображения и намерения использовать всех существ в прославлении и восхвалении Всевышнего, то вместе с языком состояния всех и каждого из тех созданий мы говорим:

اَلْحَمْدُ لِلّٰهِ عَلٰى نُورِ الْاٖيمَانِ

Хвала Аллаху за свет веры”

И из-за того полного беспечности ужасного состояния, опустившиеся в ничто наслаждения жизни и полностью отстранившиеся от меня и увядшие стремления, и оказавшиеся сдавленными в самом узком кругу, а скорее даже уничтоженные удовольствия и блага касающиеся моей личности, вдруг – как мы это весьма твёрдо доказали в других брошюрах – истина этого аята посредством света веры, настолько расширила тот узкий круг сердца, что он охватил всю вселенную, и вместо благ засохших в саду Хорхора, чьи наслаждения исчезли, она обратила весь этот мир и мир вечности в отдельные скатерти благ и столы милости. И не только десять таких чувств как зрение, слух и сердце, а каждое из ста чувств человека она показала в виде некой весьма длинной руки, которая в соответствии со степенью каждого уверовавшего протянулась к тем двум скатертям Милостивого и отовсюду собирает Его дары. И для того чтобы изложить эту высокую истину, и чтобы возблагодарить за то бескрайнее благо, я тогда сказал:

اَلْحَمْدُ لِلّٰهِ عَلٰى نُورِ الْاٖيمَانِ الْمُصَوِّرِ لِلدَّارَيْنِ مَمْلُوؤَتَيْنِ مِنَ النِّعْمَةِ وَ الرَّحْمَةِ لِكُلِّ مُؤْمِنٍ حَقًّا يَسْتَفٖيدُ مِنْهُمَا بِحَوَاسِّهِ الْكَثٖيرَةِ الْمُنْكَشِفَةِ بِاِذْنِ خَالِقِهٖ

То есть: “Если бы я смог, то размером обоих миров со всеми своими клетками тела благодарил бы Всевышнего Создателя, Который дал мне благо веры, которое благодаря своему свету показывает этот и иной мир полностью наполненным благами и милостью, а также обеспечивает пользование этими двумя великими скатертями благодаря рук всех чувств истинно верующих, которые развились благодаря Исламу и свету веры”.


Примечание: То есть такие вещи, как землетрясения, ураганы, наводнения, эпидемии и пожары.

Поскольку вера в этом мире оказывает такое великое воздействие, то конечно, в краях вечности она принесёт такие плоды и такой свет, что разумом этого мира их охватить и описать невозможно.

Итак о старики, которые подобно мне из-за своей старости испытывают горечь разлуки со своими друзьями! Насколько бы ни был самый старый из вас внешне старше меня, предполагаю, что по смыслу, я ещё старее, чем он. Потому что по той причине, что у меня излишне много чувства огорчения от сострадания к себе подобным, то кроме своих мучений, по секрету того сострадания, я испытываю ещё и мучения тысяч своих братьев, и поэтому я такой старый, словно прожил сотни лет. И сколько бы вы не перенесли горя разлуки, этой беды вам не выпало столько, сколько мне. Потому что у меня нет сына, чтобы я думал только о нём. Из-за излишка во мне этого естественного сострадания и сопереживания, я испытываю жалость и муки от страданий тысяч мусульманских детей и даже от мучений невинных животных. И у меня нет своего дома, чтобы посвящать свои мысли только ему. Скорее, с точки зрения исламского патриотизма я связан со всем этим государством, и даже со всем исламским миром. И я страдаю от мучений всех моих единоверцев в этих двух моих больших домах, и печалюсь от их разлук и расставаний!

Так вот, мне полностью хватило света веры на мою горесть и все переживания, исходящие от старости и бед разлуки; этот свет дал мне некую небьющуюся и неразрывную надежду, некий немеркнущий свет и нескончаемое утешение. Конечно, и вам тоже вполне достаточно веры против всех мраков, беспечностей, огорчений и страданий идущих от старости. По сути самой мрачной, самой тёмной и безутешной старостью, самой мучительной и страшной разлукой является старость и разлука заблудших и распутных людей. Для того чтобы испробовать удовольствие веры, дающее надежду, свет и утешение, и чтобы почувствовать их воздействие нужно принять некое осознанное состояние поклонения (Всевышнему), достойное старости и соответствующее нормам Ислама. Иначе же не с тем, чтобы пытаться быть похожим на молодых и стараться забыть о своей старости опустив голову в их пьяную беспечность. Задумайтесь над хадисом:

خَيْرُ شَبَابِكُمْ مَنْ تَشَبَّهَ بِكُهُولِكُمْ وَشَرُّ كُهُولِكُمْ مَنْ تَشَبَّهَ بِشَبَابِكُمْ

То есть: “Самый лучший из ваших молодых тот, кто в своей серьёзности и отстранении от распутства походит на старика. И самый худший из ваших стариков тот, кто в распутстве и погружении в беспечность похож на молодого”.

О мои состарившиеся братья и сёстры! В одном благородном хадисе говориться: “Когда шестидесяти-семидесятилетний верующий старик поднимает руки к Божественной Обители и о чём-либо просит, милость Всевышнего стыдится вернуть его руки пустыми”. Поскольку милость Аллаха проявляет к вам такое уважение, то и вы почтите Его милость и уважение своим поклонением.